Позавтракав кукурузными хлопьями с молоком, я решаю обследовать дом, но… сначала надо побриться. У меня есть электрическая бритва, но, зайдя в крошечную ванную комнату рядом с моей, я обнаруживаю в ней целый набор бритвенных принадлежностей. Здесь и несколько безопасных бритвенных станков фирмы «жилет» и всякие, там, тюбики с кремами и зубными пастами и флакончики с лосьонами и афтершейвами, и масса чего-то такого, о котором я понятия не имею. Вот она, цивилизация! Ведь, в Союзе у нас такого ещё нет! Я тут же опробовал одну из «козьих ножек»: лезвие, конечно, не новое, но бреет! Спасибо Бонки! Жаль, что нет запасных. Надо будет выпросить у «хозяев».…
Закончив с бритьём и обильно смочив приятно пахнущим афтершейвом гладко выбритые скулы, я поднимаюсь в гостиную. Здесь масса всего, что возбуждает моё любопытство: и плошка с сухими лепестками роз (зачем?), и полки с книгами и журналами, и изящная бронзовая статуэтка парящей в воздухе женщины (Ника?), и куча пластинок и маленьких дисков (я ещё не знал об их предназначении) с проигрывателем и массивными колонками, и много всего другого. Но главное, здесь стоит длинный, чёрный, явно концертный, рояль. Почему-то меня всегда притягивают эти инструменты. Собственно говоря, я и играть-то толком не умею: так, одной рукой. Но, как только увижу рояль или пианино, сразу хочется сесть за него. Попробовать. И ужасно завидую людям, которые спокойно садятся за инструмент и начинают играть. Эта тяга у меня ещё со времён музыкальной школы. Тогда мне часто приходилось оставаться в школе до вечера. Помню, мне нравилось забираться в пустой класс и … «насиловать» незнакомый мне инструмент, импровизируя и сочиняя странные мелодии. … Вот и сейчас, меня сразу потянуло к роялю. Это старый, как бы у нас сказали, ещё дореволюционный, Бехштейн. Классика. Звук у него просто волшебный: мягкий, чистый и… благородный. Я беру несколько аккордов, мне нравится, и я начинаю импровизировать, пытаясь отловить необычные сочетания аккордов в стиле Скрябина, или ещё круче, Шёнберга (шутка!). Получаются какие-то замысловатые сочетания звуков, без намёка на законченность, которые уходят ввысь и обрываются «на полуслове», из-за недостатка техники. Так, голая экспрессия, «взгляд и нечто».
Я так увлекаюсь «музицированием», что не замечаю, что не один в комнате. В дверях стоит друг Мартина и совладелец их дома Питер Натан (на фото, он стоит посерёдке).