Во-первых, сделай духу воды подношение в виде высушенной лягушки, помазав её каплей собственной крови.
Потом встань на берегу реки, где есть высокий обрыв, и брось лягушку в воду со словами – «Великий Дух, верни мне в дом свои воды, как все реки на земле вливаются в моря и океаны. Великим своим дождём омой мою землю!»
После этого поклонись, поблагодари духа воды и быстро уходи домой, не оглядываясь, что бы ты ни услышал позади себя!
Из дома можно выйти только на следующее утро. Если всё сделаешь правильно, пойдёт большой ливень и вода снова вернётся в твой колодец». Ну и как Вам это нравится, Анастасия Петровна? Может, попробуем? Проведём, так сказать, комплексные мероприятия, – и сами ремонтом займёмся, и дух воды пусть подсобит, раз такой уж он специалист в этом деле! Ну, так как?
Бабулька посомневалась ровно одну секунду, а потом решительно взмахнула своей сухонькой ручкой:
– А и попробуем! Чего нам терять-то? Только где же нам лягушку засушенную найти?.. – ненадолго призадумалась она, а потом радостно воскликнула, – а, знаю! Погоди-ка, милок, я сейчас живо за лягушкой к цыгану сбегаю! Он всякие травы и всякую живность сушит – целительством занимается! Уж лягушка-то у него точно должна быть!
И, окрылённая надеждой, бабулька резво побежала за сушёной лягушкой. Вскоре она вернулась и с радостным блеском в старческих глазах гордо протянула Семендяю маленькую раскоряченную мумию несчастного земноводного. Он с некоторой брезгливостью принял сей драгоценный трупик и осторожно завернул в газетку. Однако вполголоса осторожно прокомментировал:
– Фу, какая гадость!
– Ну а что Вы хотите, Семендяй Симеонович! – решительно возразила шустрая старушка. – Колдовать – так колдовать, иначе навсегда без воды останемся!
С этим было не поспорить. Затем бабулька прошла в свой угол, открыла стоящий там старинный доисторический сундук и к огромному удивлению Семендяя извлекла из его недр хорошо поношенный и давно полинявший чёрный плащ с капюшоном! И подала Семендяю это сомнительное одеяние со словами:
– Вот, наденьте! По-другому обряд проводить нельзя! Да лица своего духу не показывайте – опасно это!
Семендяй недоверчиво посмотрел на этот плащ, которому было невесть сколько лет – сразу на ум пришло «в обед сто лет», и как-то нехорошо подумал: