– Ты слышал вопрос?
Атлет схватил Бориса за волосы и ударил затылком о стену. Удар, казалось, вытряхнул остатки сна, вернул к реальности. Борис огляделся: ворвавшихся было четверо. Державший его крепыш был, вероятно, старшим группы – остальные, закончив осмотр, стали докладывать ему о результатах. Выслушав своих товарищей, он вновь повернулся к Борису, вопросительно глядя в глаза.
– Я не знаю, где она, – сказал Борис.
– Не хочешь по-хорошему? Попробуем по-плохому.
Старший группы резко ударил свою жертву рукояткой пистолета по ключице. От острой нестерпимой боли подкосились ноги, Борис опустился на пол. Тяжёлые ботинки спецназовцев застучали по рёбрам. Потом его опять рывком поставили на ноги.
– Теперь будешь говорить?
– Я не знаю! Клянусь, ничего не знаю! – в отчаянии простонал Борис.
– В машину его! – скомандовал старший.
На Бориса надели наручники и, выведя из гостиницы, затолкали в джип. Двое крепких ребят расположились с обеих сторон. Они выбрались на трассу, и машина на большой скорости помчалась обратно в сторону города, из которого Эмма увезла Бориса накануне вечером.
Когда въехали во двор и остановились возле невзрачного кирпичного здания, Бориса выволокли из джипа и через чёрный ход затащили в подвал. В мрачной полутёмной камере с ободранными стенами его подвесили за наручники на торчащий из потолка крюк. Двое парней стали методично обрабатывать свою жертву резиновыми дубинками – по спине, животу, ногам. Сколько времени продолжалась экзекуция, Борис не знал. Сознание затуманилось. Ему стало казаться, что боль уже не находится внутри – она выбралась наружу и теперь существует отдельно от него, живёт своей собственной жизнью.
В камеру вошёл мужчина в штатском костюме. Борис не мог разглядеть его лица – в глазах всё плыло, туманилось.
– Вы переусердствовали! – послышался сердитый голос. – Приведите его в порядок, дайте часок отдохнуть. Потом – ко мне в кабинет.
– Мне очень жаль, Борис Иванович, что вам пришлось пережить такое, – знакомое лицо следователя Лесина приняло скорбное выражение. – Признаюсь честно: возникли подозрения, что вы водите нас за нос. Вот и решили устроить вам жёсткую проверку.
Борис, у которого всё тело разламывалось от боли, горько усмехнулся:
– Гестаповские методы вы называете жёсткой проверкой?! Я думал, что на меня напала шайка садистов.