Подробности - страница 13

Шрифт
Интервал


Будешь блуждать по вывескам, как по нотам.
Перебирая каждую в поисках нужной,
думаешь – как там Создателю было с работой
при Сотворении? – кто там помог со службой.
И если не повезёт отыскать похожий
дом – отпусти на волю свои желанья —
видимо, так суждено, – как сказал прохожий,
видя, как ты собираешь в горсть названья
несуществующей жизни. Купи открытки
с новыми видами – просто уже на память,
чтобы хранить, как дом на спине улитки —
поближе к сердцу, чтобы всегда руками
можно потрогать было. В вагоне сыро.
Пересекая площадь, трамвай качает,
как малую лодку в море, где всё, что было —
воспоминания – где-то ещё вначале,
где адреса по списку кремлёвских старцев,
что пережив эпоху, ушли в забвенье.
Дальше – сплошные цифры, а к ним мытарства
переселенцев, замученных во спасенье.
Видимо, прав был Автор, что всё проходит.
Дальше ещё про камни, про радость жизни.
Только глядишь – последний трамвай уходит —
и ничего от жизни! Остаток мысли…
Январь 20 2013 г.

Бабочка

С улыбкой бабочка кружит под потолком.
Откуда-то взялась в такое время —
ненастное. Ведь знает, что потом —
не возвратится. И мои сомненья
по поводу погоды – в самый раз —
не лучший вариант на самом деле
для жизни бабочки. И оттого рассказ
кончается, как всё – в конце недели,
воскресным утром. Медленная тень
от бабочки скользит по одеялу,
от края к краю, тормоша постель
своим присутствием, но, кажется, так мало
её в пространстве комнаты. Она
кружит себе, кружит о штукатурку,
как экземпляр, проснувшийся сполна,
чтоб завтра стать засушенной фигуркой
в каком-нибудь углу среди вещей,
чей смысл даже в списках не означен…
И в понедельник, разобрав постель,
найду кусочек, в складках, на удачу.
Январь 20 2013 г.

Жизнеописание одного горожанина

Я пробовал отказываться от
всего, что о тебе напоминало.
Я даже позабыл про Новый год,
чтоб каждый год не начинать сначала
историю, которая свела
в одной квартире всех, когда-то живших
на этой территории. Угла
не предоставив даже вновь прибывшим —
без надобности для тебя они,
как мелочь в продырявленном кармане,
что сыпется на землю – лишь толкни
её рукой и звоном не обманет
прощальным – навсегда. В былые дни
и я глядел не эти превращенья
в границах комнаты. Разрушенный камин
и угли в нём почти что без движенья —
лишь иногда их трогает сквозняк
своим дыханием, но дверь всегда открыта,
и он уходит, как печальный враг,