Хромосома Христа, или Эликсир Бессмертия. Книга первая - страница 11

Шрифт
Интервал


– Анечка, закрой здесь все!..

Я оглянулся, чтобы увидеть, к кому обращалась Ната.

– Хорошо, хорошо, я закрою, – сказала Аня.

Это было прелестное дитя. Все это время она стояла за моей спиной и молча слушала нашу перепалку.

– Кто это? – спросил я у Юры, когда Аня ушла закрывать.

– Наша Аня.

Эту малышку я видел впервые. Разве я мог тогда знать, что она перевернет мою жизнь? Ни о какой Юлии я тогда понятия не имел. А уж мысль о какой-то там Пирамиде духа, ясное дело, тогда еще не могла даже вспыхнуть на горизонте.

Аня…

– Ясное дело, – говорит Лена. – А Тина?

– Ни Юля, ни Катя, ни Тина… Да о них даже мысли… И смешно было бы даже думать, что я мог ревновать Аню к известному принцу, случайно проведав об их романе.

– Мне кажется, – говорит Лена, – ты не способен ни на какую ревность.

Она просто еще не видела меня ревнующим. Правда, Макс?

Глава 4

Я понимал, что загадка клеточной ауры интересовала Юру не меньше, чем тайна египетских пирамид или неопознанных летающих объектов. Это было ясно как день, и он искренне сожалел и был расстроен лишь тем, что ему до сих пор не удалось, как волшебнику, привести нас в состояние захватывающего восторга, сдернув перед нашими удивленными глазами завесу тайны с этого непостижимого нимба кирпичиков жизни. Видимо, приборчик, который он сам смастерил из подручного материала для изучения ауры, был не настолько ловок и цепок, чтобы ухватить ее за павлиний хвост. Я видел, с каким живым интересом он предавался своей работе и как его огорчали потери и неудачи. Я сделал попытку его успокоить:

– Никуда она от тебя не денется.

Он только широко улыбнулся и ничего не ответил.

– Я это и сам знаю, я же не слепой, – после короткой паузы сказал он и ослепил меня бликами стекол своих дорогих очков.

Щурясь, он задумчиво посмотрел на солнце, прячущееся за крышу дома.

– Иногда мне кажется, что я могу прикоснуться к ней, я даже знаю, как она пахнет, – коротко улыбнувшись, признался он.

Мы помолчали, затем обнадеживающе пожали друг другу руки и разошлись.

Юра с нами в бадминтон не играл, но от сауны обычно не отказывался. Он был очкариком и заядлым книжником и отчаянно любил свою скрипку. А однажды я поймал его на горячем: он раскладывал на столе небольшие картонки, на которых цветными фломастерами были написаны иероглифы. Английский он уже знал хорошо, а китайский, видимо, давался ему с трудом. Он смутился и что-то невнятно пробормотал, сгребая картонки со стола и суя их в карман пиджака.