– Не помню, где я, – говорю я потом, – куда я задевал…
– Вот, – говорит Лена, подавая мне очки, – ты как всегда оставил их…
– Ага, спасибо. Так что?
– И что Жора? Зачем тебе очки?
– Я должен дописать.
– И что Жора? – снова спрашивает Лена. – Я сама допишу.
Прекрасно! И теперь мне очки не нужны!
– Жора, – говорю я, – Жора… Да-да…
Уже третий день, как мы в Турее, но я до сих пор так и не выполнил своего обещания: дорассказать о распятии.
– Рассказывай, – говорит Лена. И включает диктофон.
Мы лежим в стоге сена…
– Да-да, – говорю я, жуя травинку, – значит так… Жора… Жору… Крест тогда ещё не успели поставить на попа… Когда раздался первый звук удара молотка по гвоздю (тиннн!…), Жора просто повернул голову в сторону звука. И даже, когда брызнули первые капли крови на футболку…
– На какую футболку?
– На мою. Я же показывал тебе! И на футболку, и на всех, кто разинув рты…
– Но ты говорил, что тебя там не было…
– Было-не было… А где же я был?
– Играл в шахматы! Или в футбол… Да мало ли в какие игры ты играешь, спасаясь одиночеством. Я знаю, что мог даже…
– Мог!.. Послушай, Лена дорогая…
– Слушаю, слушаю. Я тебя внимательно слушаю!
Лена даже усаживается поудобнее в нашем стогу, чтобы лучше видеть мои глаза.
– Лен, – произношу я тихо, – ну какие могут быть игры, когда распинают твоего лучшего… Даже не друга! Учителя, я бы сказал, учителя и, конечно, друга, друга… Больше чем друга! И учителя… Я до сих пор не могу взять в толк, кем для меня является твой Жора! Просто – лучший! Понимаешь, – лучший из лучших! А ты говоришь – «шахматы». Какие к чёрту «шахматы»?!
– Понимаю…
– Так вот, когда «тинннул» первый гвоздь в левую ладонь…
– Ты говорил в правую.
– Да? Да какая разница! …и кровь оросила всех жаждущих крови, Жора лишь посмотрел на свою изувеченную ладонь с каким-то сожалением, мол, что же вы, черти, делаете, он же не мог даже пошевелить рукой, спутанный скотчем, как бинтами с головы до ног, как мумия Тутанхамона. Или Рамзеса. Но живая… Я видел, как живы были…
– Ты видел?
– Вот этими глазами, как были живы его пальцы, пальцы… И только пальцы, его крепкие длинные пальцы с обкусанными ногтями зашевелились, встав на дыбы, как клешни краба… Ни окрика, ни вскрика… Да и с чего бы?! Проткнули гвоздём ладонь – э-ка невидаль!..