А Фей говорит, так не бывает – что нет фантазии. Она есть, только она может спать. Моя, наверное, соня-засоня.
У меня есть один любимый сон, чёрно-белый, как старое кино, которое смотрит бабушка – она говорит, это кино самое лучшее и доброе. Я написала сказку как этот сон.
Сказка про девочку Хилю и Натюрморт
Однажды девочка Хиля оказалась на качели. Она сама не помнила, как там оказалась. Это была не качель, а что-то огромное и страшное. Она сидела в трубе, которую как будто разрезали пополам, её держала какая-то большая железная рука, которую она не видела, а только чувствовала, и кто-то говорил с ней. Она очень боялась, и ей казалось, что глаза у неё сейчас лопнут, так она боялась. Внизу была вода, и если Хиля сильно испугается, она скатится вниз по трубе и утонет. А Хиля не умеет плавать и боится, что она умрёт от страха. Хиля посмотрела в сторону и видит, что это не карусель, а большое колесо, механизм. Всё двигается, страшно гудит, и не понятно где что, и только маленькая Хиля дрожит в трубе и боится скатиться и упасть в воду.
Громкий и страшный голос спрашивает Хилю: «Хочешь быть принцессой Натюрморт?» И Хиля думает: «Натюрморт – это мёртвая». Хиля хочет быть принцессой, но не хочет быть Натюрморт. Хиля заплакала, и тут колесо стало, гудя, опускаться, рука крепко держит Хилю и ждёт ответа. Хиля молчит, и тогда колесо опускается, Хиля падает в воду, но это неглубоко. И Хиля понимает, что она была мёртвая от страха.
Однажды я спросила у мамы (я написала ей в своём альбоме): «Что такое натюрморт?» и мама сказала мне: «Это французское слово, оно означает мёртвая природа. Это рисунок, где изображены фрукты, овощи, посуда или что-то ещё».
А я думаю, почему колесо хотело, чтобы я стала Натюрморт? Не понимаю.
***
Я не хочу учиться в специальной школе. А в хорошую школу меня не берут. Я сказала маме: «Мама, я не хочу говорить руками и чтобы меня спрашивали руками», мама стала грустная и обняла меня. Я заплакала. Я часто плачу, сама не знаю зачем. Мне горько стало, что я не могу быть со всеми детьми, а только со специальными. Я же всё слышу и всё понимаю, я же совсем-совсем всё понимаю! А мне не разрешают так учиться, а непременно, чтобы говорить руками. Я не хочу. Это смешно и обидно. Мне нравится смотреть, когда люди говорят, и трудно понять, что они говорят, но только нужно слушать слова. И тогда будто слова сами живут, а люди – сами, и только сейчас они соединились. Я придумала игру, только в неё нельзя играть в самом деле: в одной стороне люди, в другой – слова. Нужно соединить ниточкой слова и людей. Ведь можно так ошибиться.