– Долго жил в диспансере. Тридцать семь лет, – продолжал Семечкин.
«Тогда сколько тебе сейчас? – подумал Алик. – Еще и считать не умеешь!»
– Хотя на прощание главврач сказал, что я самый сумасшедший, и таких у них никогда не бывало, – говорил Семечкин.
– Слушай, сегодня добыл серебряную копейку, вот бы ее пропить, – сказал Алик. – Хотя бы в пивняке, думаю, что немного пива за нее нальют. Как говорят в «Дупле», выпьем пива, чтоб жизнь была красива. Все, слетаю вниз.
Семечкин стоял у подъезда, и вокруг него уже белела семечная шелуха. Сразу угадав мысли Алика, сказал:
– В этом мире я больше ничего не поедаю, ничем другим не питаюсь. Хватает энергии и от семян подсолнечника, достаточно, чтоб дать необходимую энергию организму.
– Ну и дешево, – сдержанно поддержал Алик. Все-таки обязан за спасение. – Пойдем, пока пивную еще не закрыли. Рядом она, в соседнем доме, официально называется «В дупель», но народ упростил название до «Дупла».
Странный приятель шел рядом.
– Ты местный или приехал откуда-то? По лицу будто бы не наш, на Будду похож, – спросил Алик без церемоний. С психом вроде можно.
– Нет, я совсем из другого мира.
«Да, рановато тебя выпустили из дурдома, поспешили», – подумал Алик. Сказал, ухмыльнувшись:
– С другой планеты что ли?
– Нет, я не с другой планеты и не из другого пространства, и даже не из другого времени. Для вас, человеков, это необъяснимо. Вы слишком мало знаете о существующем вокруг нас мире.
– Ну да, нам, земным дикарям не объяснишь! А сюда ты зачем, на экскурсию?
Семечкин заговорил что-то совсем странное:
– Перенесен в ваше пространство, в тело простого смертного существа в наказание за мое преступление перед другими обитателями моего мира. Моими земляками, по-вашему говоря. И даже почти родственниками.
– Интересно, – все еще ухмыляясь, произнес Алик. – Потом фотокарточки покажешь? Марсиане вы что ли?
– Нет. Почему-то все об этом спрашивают. Мы во всем другие. В мире, где я жил, есть все, а почти все несуществующее можно легко создать. По вашим, по земным представлениям почти из ничего. Нет, как здесь, проблемы потребления. Живущие там не потребляют, а просто живут.
– Евреи что ли?
– Я ничего не могу сказать о своем мире – любой ответ получается неточным. У нас другое пространство, другое время…
«Кажется, это называется комфортный бред», – подумал Алик.