Дно жизни и так близко – тремя этажами ниже.
Сейчас нижесидящие обсуждали, что нужно предпринять с весами, которые Митька Савонарола нашел на свалке. Если отбросить матерные слова, от дискуссии оставалось мало, но понятно, что нищие гуимплены ждали от продажи весов колоссальной прибыли, стоили фантастические бизнес-планы.
Алик, как успешный когда-то, хоть и разорившийся потом коммерсант, понимал, что нищие не разбираются в торговом деле. Подумал, что лучше бы поменяли на рынке на картошку.
Шлеп! Шлеп! – Пьяный бред местного нищенства перебивали удары ковровых выбивалок. Невдалеке перед висящим ковром стоял некто странный, хоть и видимый только со спины. Сильно-сильно рыжий, почти красный, в непонятной белой рубашке, словно бы добытой в психдиспансере, с пуговицами сзади и в каком-то необычном головном уборе, как будто сложенном зеленом цилиндре. Маленький, пузатый, с тонкими руками и ногами, немного похожий на осьминога, он ритмично выбивал ковер сразу двумя выбивалками, сплетенными из стальной проволоки.
Когда-то до своего внезапного разорения Алик, успешный и обеспеченный, снисходительно наблюдал за шевелением мелких людишек внизу. Наблюдал и делился впечатлениями весело, со злобноватым юмором. Сейчас высокомерие совсем перестало идти этому мелкому, сильно изношенному, с большим напряжением выживавшему мужичку. Прежний насмешливый цинизм сменило злобное раздражение ко всем пробегающим мимо. Алик сам ощущал, что приближается к уровню назойливого параноика.
Теперь он ходил по комнате, ел горчицу, опуская в банку палец и облизывая его. Потом чистил в ванной ботинки, выскребывая этим пальцем остатки сапожного крема.
Бедность. Особое физиологическое состояние, вроде болезни. Вдобавок вонял, некстати засорившийся, унитаз. Подошла кошка, молча, вопросительно глядела.
– Потерпи, вдруг повезет. Может, пойдет сегодня копейка, – сказал ей Алик. – Злодеи разорили нас. Теперь мне остался единственный способ добывать деньги – откровенно подбирать их у себя под ногами.
Кошка смотрела тревожными глазами.
– Лучше всего обирать монеты ранним-ранним утром, – поделился с ней Алик. – Когда только становится видно. Чаще всего монеты и даже украшения валяются на остановках, где их почему-то никто не видит. И на автостоянках тоже. Хорошо собирать денежную падаль, пока ее машины не растоптали. И проклятые дворники не смели.