После дня рождения я заболела. Сидела дома, проклиная температуру, кашель и вынужденное одиночество. И еще не прошедшее разочарование и обиду. На кого? На себя и на него, наверное… Но все по порядку.
В январе прошлого года я поехала в Москву. Для питерского жителя выбраться в столицу – целое событие. У меня есть дальние родственники, которые десятилетиями твердят о необходимости посетить свою московскую тетушку и племянников, и никак не соберутся это сделать. Давнее противостояние между двумя столицами тому виной. В моем случае повод для поездки был очень важным. Я серьезно готовилась к поездке в Берлин, в Академию танца, и потому хотела получить израильский загранпаспорт – даркон. По нему можно было ехать в Германию без визы и на длительный срок.
В Москву я поехала со Славкой, товарищем по ирландским танцам, хорошим моим приятелем. Я его не звала с собой, предвидя очереди в консульстве. Он собрался сам, неожиданно, в один день, сказал, что ему хочется развеяться, встряхнуться, получить новые впечатления. К тому же, он недавно развелся с женой и переживал не самый лучший период в своей жизни. У него, конечно, непростой характер, но он большой молодец. Это точно. Его движение по жизни целенаправленно и осознанно, хотя, порой, и с неожиданными блужданиями, но жизнь ему интересна, и он честен в своих реакциях на ее повороты. В отношении меня Слава претендует на роль наставника, а возможно, и на что-то большее, но довольно тактично, без назойливости и перегибов. Обычно. Но пока оставим это.
Мы со Славкой сели в поезд на Московском вокзале. Было уже совсем поздно. На перроне за окном толпился народ – все те, кто планировал прибыть в первопрестольную рано утром. Теплое нутро вагона и предчувствие путешествия грели душу. За окном в свете фонарей кружили снежинки. За освещенной территорией Московского вокзала, между островерхих крыш и башен висело грязно-черное, с беловатым налетом ночное питерское небо. Москва на завтра обещала минус пятнадцать.
Слава рассказывал о работе, о дочке, с которой виделся в прошедшие выходные и которой подарил какую-то умопомрачителоно-дорогую игрушку. Я слушала его и рассматривала людей на платформе.
– Ань, ты слушаешь меня? – потребовал моего присутствия Слава.
– Да. И я тоже хочу огромного слона, как у Сони, – сказала я.