– Может, это и разборка, – вставила эксперт, – только мне так не кажется. На теле обнаружены раны диаметром два-четыре сантиметра с неровными фестончатыми краями. Это говорит о том, что выстрелы произведены с расстояния не более метра. Стреляли из пистолета малого калибра, что совершенно не характерно для бандитов, которые делят сферы влияния.
– Верно, – согласился капитан. – Эти предпочитают автоматную очередь или, на крайняк, крупнокалиберное оружие вроде «ТТ».
– Кроме того, – продолжала Капрал, – интересно, что первое ранение произведено в область паха, правда? Это невероятно болезненно, но не смертельно. Кровопотеря большая, жертва обездвижена, но жива и прекрасно осознает происходящее!
– Убийца, похоже, разрядил в Гаджиева всю обойму, – заметил Фисуненко.
– Причем угол выстрела все время менялся, – подхватила эксперт. – Он ходил вокруг автомобиля и стрелял так, чтобы не убить, а причинить как можно больше страданий. Когда наш стрелок ушел, Гаджиев был жив еще около получаса. Ваше заключение, товарищ следователь?
– Кто-то был очень-очень зол на убитого, – пробормотал капитан.
Выйдя от Капрала, Фисуненко позвонил Гаврилову. Тот с утра пытался разыскать девушек, фотографии которых обнаружили в вещах убитого Гаджиева. Они договорились о встрече у метро «Сенная площадь».
Когда капитан подъехал на своем стареньком автомобиле, Гаврилов уже стоял на месте, переминаясь с ноги на ногу, и уплетал пирожок из тех, что Фисуненко называл «собачья радость». Его пес обожал как раз такие мучные изделия, испеченные с нарушением всех правил кулинарии и санитарии.
– Пойдем, Гаврилов, поедим по-человечески, – вздохнул Евгений, глядя на молодого человека. Миша Гаврилов имел рост сто девяносто восемь сантиметров, при этом был худым, как бамбук, и постоянно испытывал чувство голода. Родители младшего лейтенанта Гаврилова проживали в Ростовской области, а сам он обретался на съемной квартире, за которую отдавал львиную долю зарплаты. Парень был лишен вкусных домашних обедов, которые готовила мать. Раз в месяц родители присылали сыну большую посылку с домашними заготовками и колбасами, собственноручно приготовленными отцом Миши. Тогда у Гаврилова наступал настоящий праздник. И не у него одного: несколько дней гулял весь отдел, где в основном работали либо холостые, либо разведенные мужики.