Результаты анализов заботили его куда более непонятной безделицы, присланной бог весть кем.
Приняв решение, сунул конверт в задний карман брюк и, пошловато виляя тяжелыми бедрами, проплыл в кабинет.
Несколько минут спустя Гаспар уже втискивался в вызванное Самантой такси. Он направлялся в клинику.
– Ну, что я могу сказать вам, драгоценнейший мсье Рибо… – Доктор Мюллер сдержанно улыбнулся и, откинувшись в кресле, сложил руки в замок.
Его пронзительные глаза ощупывали притихшего в оглашении приговора толстяка.
– В результате информации, снятой с камеры, что проделала долгий путь, начиная от пищевода и заканчивая, пардон, вашим анусом (Гаспар потупился), могу констатировать не очень радостный факт… Вам сейчас чуть больше тридцати, не так ли?
Толстяк смертельно побледнел, ожидая услышать страшный приговор. Замялся, словно напрочь позабыл свой возраст.
Доктор, не дождавшись ответа, вновь улыбнулся, щелкнув по клавише монитора, поднимая личное дело своего пациента:
– Полно, полно, Гаспар. Не хочу вас пугать. Все не так печально.
Просто, не видя вас, на основании только результатов тестов, я бы предположил, что обследую заслуженного старца, здоровяка-жизнелюба, всю жизнь злоупотребляющего дорогим алкоголем, вкусной, жирной и чаще консервированной пищей…
Дружелюбно подмигнув, доктор сказал:
– Раздевайтесь, Гаспар. И устраивайтесь на кушетке. Проверим внутренние органы старым дедовским способом – пальпацией.
Молодой человек вздрогнул и покрылся от волнения бордовыми пятнами. Стоило ему представить, как тонкие изящные пальцы доктора дотронутся до его тела, теплая волна окутала пах. Кровь прихлынула к пенису, вызывая непроизвольную эрекцию.
«Только не это!!!»
Гаспар весь покрылся липким потом. Страх быть разоблаченным сыграл позитивную роль: нижняя часть тела немного расслабилась. Спазм прошел.
Глубоко и равномерно дыша, заставляя думать себя о чем угодно, только не о возбуждающем запахе свежескошенной травы, исходящем от кожи врача, несчастный устроился на кушетке и зажмурился.
Чревоугодник осознанно. Девственник поневоле. Трус и сластолюбец в одном флаконе. Маменькин сынок, до дрожи в коленях боящийся признаться, что всю жизнь вожделел женской плоти, а получал лишь неравноценный эрзац.
Девственник, потому что его первым наставником стал преподаватель риторики, сжалившийся над комплексующим, забитым, унижаемым кем попало пареньком. Он просил называть себя пан Янек. Поляк, по возрасту годился Гаспару в отцы. Боже… Память до сих пор хранит прикосновение горячих, влажных ладоней учителя. Они гладили ягодицы нежно и в то же время требовательно. Настойчиво гладили. Гаспару сначала было очень страшно, но страх быстро прошел.