. Какое-то кафе рекламировало эспрессо под вылинявшими буквами, намалеванными известью на фасаде здания, где когда-то была лавка Кауфмана.
Трейси свернула направо по Второй авеню и, проехав полквартала, поставила машину на стоянку. Черные, нарисованные по трафарету буквы на стеклянной двери в офис седар-гроувского шерифа не изменились и не выцвели, но у Трейси уже не осталось иллюзий насчет возвращения на родину.
За столом за стеклянной дверью Трейси заметила помощника шерифа и сообщила ему, что она из сиэтлской группы. Он тут же направил ее в конференц-зал в конце коридора.
– Я знаю, где это, – сказала она.
Когда она открыла дверь в помещение без окон, разговор прервался. Во главе деревянного тесаного стола стоял с маркером в руке какой-то сотрудник в форме, к пробковой доске за спиной у него была приколота топографическая карта. Рой Каллоуэй сидел ближе всех к двери. По другую сторону стола вместе с Бертом Стенли и Анной Коулс, волонтерами из криминальной лаборатории Сиэтла, сидела Келли Роза, судебный антрополог из Сиэтла. Трейси работала с ними над несколькими делами об убийствах.
Она не стала ждать приглашения, зная, что его не будет.
– Шеф, – сказала она, как все в Седар-Гроуве звали Каллоуэя, хотя формально его следовало называть шерифом.
Каллоуэй встал из-за стола, а Трейси прошла мимо его кресла и сняла свой вельветовый пиджак, открыв кобуру и значок на ремне.
– Что вы собираетесь делать? – Она повесила пиджак на спинку. – Давайте не будем бродить вокруг да около, Рой.
Он шагнул к ней, выпрямившись во весь свой рост. Устрашение всегда было его коньком. Для молодой девушки Рой Каллоуэй мог быть устрашающим, но Трейси была уже не молода, и запугать ее было нелегко.
– Согласен, не будем. Если ты здесь как представитель полиции, то ты вышла за рамки своей юрисдикции. А если…
– Я здесь не представляю полицию, – ответила она. – Но я была бы рада профессиональной вежливости.
– Вот этого я не умею.
– Рой, вы знаете, что я ничего не трону на месте преступления.
Каллоуэй покачал головой.
– У тебя и не будет такой возможности.
Остальные наблюдали с неуверенным выражением на лицах.
– Тогда я прошу у вас одолжения… как у друга моего отца.
Каллоуэй прищурил свои голубые глаза. И нахмурил брови. Трейси знала, что тронула старую рану, из тех, которые не заживают. Каллоуэй и ее отец вместе ходили на охоту и на рыбалку, и ее отец заботился о престарелых родителях Каллоуэя до самой их смерти. И оба чувствовали вину и тяжесть оттого, что не смогли найти Сару. Шериф наставил на нее палец.