Эдуардыч с отчаянием футболиста, не попавшего в ворота с метрового расстояния, махнул рукой и скривился, словно ребенок от рыбьего жира.
– «Арсенал» ноль-два продул «Портсмуту». Аршавин не играл, травма. Ладно б, еще «Манчестеру» слили…
– При чем здесь «Арсенал»? Я про дачу спрашиваю. Дверь раскурочена, может, слышал, как ломают?
– Не-е-е, – покачал головой сосед, – век футбола не видать. Если б слышал, неужто б не вступился? Ружье-то с собой. Я сюда зимой без ружья не приезжаю. Они, гады, не посмотрят, что и хозяин дома… Но если честно… Я немного принял вчера. На свежем воздухе, ну и… Спал крепко. А что утащили-то?
– Все… Кроме дивана.
– Да-а-а… – трагически протянул сосед, словно речь шла о размерах бюджетной зарплаты, – совсем озверел народ. Жаль, смертную казнь отменили. Ну, пойдем, поглядим…
Как известно, человеку свойственна тяга к лицезрению чужого горя. Подмечено, если на кольцевой трассе возникает пробка из-за аварии, то на встречной полосе тоже начинается коллапс. Потому что водители притормаживают, дабы полюбоваться на происшествие, которое случилось не с ними. И чем страшнее авария, тем больше пробка. Но осуждать за это нельзя. Что естественно, то не безобразно.
Закинув лопату на плечо, Эдуардыч решительно направился к верещагинскому участку. Не дойдя до взломанных дверей, неожиданно остановился и кивнул на снег.
– А ломали-то этой ночью. Вон, гляди.
От калитки, в сторону леса прямо по сугробу тянулись следы полозьев и петляющие между ними отпечатки обуви довольно приличного размера. Оглушенный горем, Владимир Викторович поначалу не заметил столь очевидной улики. Хорошо, что сосед оглушен не был.
– А почему этой? – уточнил автор «Ублюдка на Марсе».
– Потому что вчера целый день шел снег, и, если бы тебя обнесли накануне, след бы засыпало. А этой ночью снега не было. Элементарно, Ватсон.
Новоиспеченный детектив нагнулся над следами, что-то прикинул и выдал очередную справку:
– Грабили двое. Высокий и маленький. Курят «Приму» без фильтра, любят семечки и женщин.
С семечками и «Примой» без фильтра было понятно – окурок и шелуха сопровождали колею. Но женщины?
– А кто ж их не любит? – пояснил мастер дедукции.
– И что посоветуешь?
– Да тут и советовать нечего… Погоди.
Он вернулся в свой дом и через минуту показался на пороге с двустволкой в одной руке и четырехзубыми вилами в другой. Подойдя к Верещагину, протянул вилы.