Утром по широченному мандремскому пляжу, случается, ползет одинокая морская змея. Ее рыбаки выкинули из сетей, чтоб она тут же и издохла. Это особая змея, ластохвост называется: вместо хвоста у нее плавник. Змея ползет медленно, зубастая пасть разинута: она ведь как рыба, не может без воды. Но тут появляются киевские йоги, инструкторы йоги КПП, берут змейку аккуратненько на палочку и несут в море. А один пьяный русский просто схватил змею за хвост, раскрутил да и бросил в воду.
Мандрем – место тихое, медитативное, философское. Люди, приезжающие в Гоа загорать и тусоваться, предпочитают более раскрученные пляжи типа Калангута или Баги. А здесь почти с любым малознакомым человеком можно поговорить о высоком: о Боге, о карме, о духовных практиках. Разные люди встречались мне в Мандреме: риелторы, бизнесмены, программисты, общественные деятели, и все они занимались йогой либо другими практиками. Многие именно здесь принимали решение изменить свою жизнь, оставить нелюбимую работу, заняться творчеством.
Один мой московский знакомый, востоковед (он-то и посоветовал мне отправиться в Гоа), как-то раз сказал: «Индия – это кухня». Я долго пыталась понять, что это значит. И однажды поняла. Почти сразу по приезде хочется заняться какой-нибудь местной духовной практикой: йогой, медитацией. Примерно через месяц пребывания на индийской земле возникает желание сделать какую-нибудь распространенную в этих краях прическу. У меня, например, было на голове что-то вроде ирокеза, но не торчащего дыбом, а просто длинные волосы сверху, а виски и затылок подбриты почти наголо, и на левом виске – стилизованный глаз. Бывает, что тянет принять внутрь что-нибудь необычное. То есть ты начинаешь делать вещи, дотоле тебе совсем несвойственные. Ну а потом, уже оказавшись на родине, внезапно понимаешь, что вся жизнь твоя изменилась, причем не в худшую сторону. Да, Индия готовит из нас какое-то ей одной ведомое блюдо… («И потом неспешно съедает», – добавил поэт Сергей Соловьев, когда я ему об этом написала на Фейсбуке. Что ж, Сергею видней, он долго жил в Индии.)
Приведу здесь портрет среднестатистической русской гоанки (возраст и социальное положение могут быть любыми). Как правило, она носит яркий шелковый сарафан, открывающий спину и плечи. Иногда это просто юбка на резинке, надетая как сарафан. На шее – ожерелье: янтарь, жемчуг или кораллы. Глаза подведены индийской сурьмой. На ногах – пляжные тапочки: всякая другая обувь тут моментально выходит из строя, так как дороги покрыты толстым слоем красной пыли. На плече – разноцветный тряпичный или коричневый кожаный рюкзачок. Если дело к вечеру, то в руке у дамы непременный атрибут – портативный фонарик, иногда довольно внушительных размеров: улицы Мандрема по ночам освещаются плохо, а что уж говорить о всяких глухих закоулках, где, как правило, селятся туристы и дауншифтеры? А в темноте ведь и на змею можно наступить. Да и на собаку наступишь – тоже мало не покажется. Но такой вид дама имеет в том случае, если она не водит байк: женщины-наездницы обычно выглядят более лихо и спортивно. Тут идут в ход шорты, широкие штаны «али-баба», дырчатые кожаные сапожки «ниндзя» и цветные банданы.