. В конечном итоге единственным религиозным учением, закрепившимся в программе германских нацистов (статья 24), было «позитивное христианство» (Viereck 1965: 287–292; Weissmann 1991a: 57)
34.
На первых порах, не решаясь полностью порвать с христианством (свою книгу Розенберг писал в 1917–1925 гг.), Розенберг попытался разделить его на «позитивное», восходящее к нордическим, то есть языческим, ценностям чести (в смысле военной доблести)35, и «негативное», пропитанное «сирийско-этрусским духом» любви. В частности, для первого важной была жизнь Иисуса Христа, а для второго – его смерть. Розенберг писал, что Церковь стремится править с помощью идеи любви, а нордические европейцы хотят жить свободно и умереть с честью. Но господство любви ведет, по его мнению, к расовой и культурной деградации. Он обвинял римско-католическое христианство в нетерпимости по отношению к другим верованиям, в стремлении любыми способами их искоренить. Его тяготило сознание того, что «этрусско-еврейско-римская система» ухитрилась подчинить себе миллионы немцев, не считаясь с их нордическими ценностями (Rosenberg 1930: 78–79, 599–636). По словам одного аналитика, «позитивное христианство Гитлера и Розенберга означало нордическое язычество вкупе с болтовней по поводу искаженного образа Иисуса» (Viereck 1965: 287). Лидеры нацистов и не могли питать нежных чувств к космополитическому христианству, этика которого коренным образом расходилась с нацистской идеологией (Cecil 1972: 84).
Розенберг доказывал, что германское мировоззрение значительно отличается от того, которое представлено Ветхим Заветом. Древние германцы не признавали единого всесильного бога и не подчинялись ему. Напротив, они объявляли человеческую душу священной и считали себя равными своим богам природы. Именно в соответствии с этим Иисус говорил о Царстве Божьем внутри нас36. Германцы будто бы заботились о спасении всего народа, а для Церкви спасение могло быть только индивидуальным. Германцы руководствовались «героической этикой», а христиане проповедовали этику мира и согласия (Viereck 1965: 293). Кстати, это Розенберг, очарованный ранним индуизмом, предложил принять индуистскую идею переселения душ (Chandler 1968: 49–50, 79), по-видимому, для того, чтобы еще больше отдалить «германскую веру» от «этрусско-еврейско-римской системы». Впрочем, как подчеркивал его биограф, Розенберг хотя и увлекался ведической литературой, но мало что в ней понял (Cecil 1972: 14).