Хаген потрогал губу. Ему показалось, что она раздулась ещё
больше. Острая пульсирующая боль тоже стала сильнее и
беспокоила.
Майк засомневался, а стоит ли сегодня драться с Кеном? Что если
отложить или перенести хотя бы на завтра? Одна мысль о том, что и
без того разбитую, опухшую губу снова могут повредить, бросала в
дрожь. Он, конечно, старался заглушить страх перед болью, но
иногда, как сейчас, тот вырывался из-под контроля.
Выхватил телефон и набрал Кена, в ожидании ответа планируя, как
построить фразу так, чтобы качок не принял перенос боя за трусость.
Или это и была трусость?
– Хелло, – сказал приятный женский голос.
Хаген сразу понял: это Барби. Он даже забыл её настоящее имя. Но
помощник услужливо пробубнил: Эйприл «Барби» Коннел.
То ли дунул промозглый ветер, то ли без дядиной куртки было не
так уютно, но Хаген почувствовал, как от её голоса у него
похолодела шея:
– Я… Мне… Это я. Мне Кен… Здравствуйте. Я Майк, – спохватился
Хаген. – Тот, с которым Кен, то есть Сайлас, собирался проводить
бой.
– Привет, Майк. Меня зовут Эйприл. Я тебя помню. Сайлас не может
сейчас ответить. Что ему передать?
– Нет, спасибо, я позже…
– Позже не получится, Майки. Перед каждым боем Сайлас прерывает
контакты с внешним миром, долго медитирует и только потом идёт на
ринг. В такие дни я отвечаю на его звонки. Вчера он очень
разозлился, что тебя не было в зале. День медитации был потерян. Да
и я не рада вторые сутки быть его секретаршей.
– Но у меня небольшая проблема. Хотелось бы перенести бой на
завтра.
Голос Барби стал строже:
– Небольшая проблема? Я думала, что рост – это единственное, что
у тебя небольшое.
– Я не боюсь, просто у меня уже сегодня было… столкновение… Я
это… думаю, может…
– Эх, Майки, а я даже заинтересовалась твоей наглостью. Ты
ростом чуть выше тренажёра, а дерзкий, – она засмеялась. – Сайлас
так взбесился! А мне нравятся люди, которые могут его взбесить.
Хаген почувствовал, как холод с шеи перебрался на лицо и
сменился жаром стыда. Дядя Питер как-то говорил, что армия – это
единственное место, где ты не имеешь права сказать «нет». Зато на
гражданке «нет» – лучший ответ на любые предложения, которые тебе
хотя бы немного не нравятся.
Раньше Хаген не придавал значения словам дяди. Теперь же
убедился, что в них есть рациональное зерно. Чёрт возьми, даже его
куртка была ценной.