Отроки с блестящими глазами внимали баюну, гневно стискивая кулаки, когда Буслай загробным голосом описывал пленение и дальнейшее ослепление бога. Настал миг, когда Савка засомневался: удастся освободить Сварожича? Но сказка кончилась хорошо: храбрый кузнец разбил цепи, глаза вернулись, а Волосу досталось топором по башке.
Стрый злобно хрюкнул, когда Буслай чересчур красочно стал описывать поражение Змея. Угольно-черный Гором скакнул вперед – подальше от насмешника, и остаток пути спина воеводы маячила в полусотне шагов.
Когда зелень листьев тронул солнечный багрец, Стрый скомандовал привал. По счастью нашлась маленькая полянка с густой травой, сочной и ломкой. Привязанные к дереву, кони немедля захрустели тугими стеблями.
Из-под корней могучего дуба пробивался крохотный ручей. Лют хотел напиться, но кони замутили воду, – пришлось хлебнуть из баклажки.
Ждан сбросил с вьючной лошади поклажу, взгляд зацепился за красную бусину в траве.
– Вот счастье привалило, – сказал он. – В малинник забрели, сегодня ягодами полакомимся.
Савка кивнул, шумно сглатывая слюну:
– Возьми короб плетеный, а я за конями присмотрю.
Стрый бросил напутственно:
– Далеко не заходи. Чуть что, кричи!
– Хорошо, дядька Стрый, – кивнул Ждан покорно.
Кусты сомкнулись за худощавой спиной, и спустя некоторое время оттуда донеслись довольные возгласы.
Лют разложил на траве одеяло, прилег – сочные стебли захрустели влажно. Гридень примял траву, встал с лежбища.
Савка расчесывал костяным гребешком гриву Горома – коню воеводы почет в первую очередь. Стрый с брезгливо поджатыми губами копался в мешке, будто по ошибке залез в мешок Буслая.
Гридень положил на колени топор, из походного мешка достал точильный камень – полянку заполнило металлическое вжиканье.
Стрый хмуро наблюдал за работой гридня, пучки волос в его ноздрях грозно зашевелились.
– Что без толку правишь? – спросил воевода сердито. – Сходи за водой.
Буслай ответил раздраженно:
– Пусть Лют сходит.
– Он за хворостом пошел. Лют, в отличие от тебя, бездельника, на месте не сидит, хотя ты ему прислуживать должен.
Буслай оглядел поляну, но Люта видно не было, лишь за деревьями хрустели сухие ветки да иногда мелькала рубашка. Точильный камень исчез в мешке – воевода не поддался на уловку, мол, если воин правит оружие, то отвлекать нельзя. Лезвие и так остро, можно бриться, просто не хотелось, чтобы воевода что-то поручал. И вот на тебе…