Забились в одну комнату. Лют сел на кровать, потянул через голову рубаху. Отроки захлопотали над гриднем, как заполошные наседки над цыпленком. Лют поморщился и отогнал их. Нежелан подошел на пригласительный мах руки ближе.
– Благодарю за помощь, – сказал гридень с легким поклоном.
Отроки ревниво пробуравили затылок бедовика, засопели обиженно: проклятый оборванец украл подвиг!
Нежелан сглотнул ком и, преодолев неожиданную сухость в горле, сказал хрипло:
– Но сначала едва не погубил. Я приношу беды.
Отроки кивнули. Лют потемнел лицом. От его жесткого взгляда Нежелан поежился.
– Отбрось глупые россказни о проклятии, укрепись духом. Если силен, то никакая порча не липнет. Каждый отвечает за поступки и делает их сам, никакая нечистая сила тут ни при чем.
Нежелан вставил робко:
– А если кара богов?
– Богам будто делать больше нечего, как по-мелкому человеку пакостить. Они не злобные соседи, что день и ночь думают, как навредить. Ладно, хватит трепаться насчет бедовости, – махнул рукой гридень. – Завтра сторгуем тебе лошадь – если захочешь, поедешь с нами.
Лицо Нежелана светилось, будто внутри черепа зажегся сигнальный костер. Савка и Ждан обменялись кислыми взглядами. Лют услал всех прочь: Савка бросился с поручением поторопить корчмаря с пирогами и квасом, а Нежелан робко отправился за Жданом в комнату отроков.
Закипевшая от схватки кровь нехотя остыла, время потянулось медленно, будто смазанное рыбьим клеем. Лют успел вздремнуть, а проснулся уже в мире с багровым солнцем.
«Буслая нет и вряд ли будет. Стрый тоже весело проводит время у старого князя, а тут сиди с тремя юнцами, словно старая нянька», – подумал Лют сердито.
Вяло повечеряли и вернулись в комнаты. Город в распахнутом окне укутался в темный плащ, далеко у кромки неба и земли были видны последние солнечные отсветы. Лют дождался, покуда светило не уйдет под землю окончательно, и мельком посочувствовал огненному шару – придется ползти в холодном подземном царстве. Кровать скрипнула под весом расслабленного тела. Сон подкрался мягко, незаметно.
Вырвал из временного небытия громкий стук. Лют распахнул во тьму глаза и ощутил в комнате присутствие другого человека.
Стрый отшатнулся от направленного в лицо клинка:
– Чего балуешь?
Лют молча убрал меч, босыми ногами прошлепал по половицам и кликнул от двери Савку. Заспанный отрок разжег огонь в масляных плошках и хотел было остаться, но воевода его вытолкал.