– Господа… Простите, товарищи, очень рекомендую закусить поплотнее… И, кстати, внимания меньше будите к себе привлекать. В таких заведениях принято вкушать и пить, – Николай Родионович Бурмин достал из жилетного кармана золотые часы открыл крышку. – Судя по времени, думаю, господин Рушенков уже не пожалует.
– Мы сюда, между прочим, не есть пришли, – холодно заметил самый молодой чекист.
– Заказ-то сделан, оплачивать все равно придется. Что ж теперь добру пропадать, – Николай Родионович промокнул губы салфеткой. Взгляд его скользнул по залу и задержался на шатенке лет тридцати с роскошными волнистыми волосами до плеч, удивительно мягкими чертами лица и задумчивым взглядом. Она сидела за одним столиком с бледным мужчиной, имевшим классическую внешность непризнанного гения, поэта и кокаиниста одновременно. Он что-то говорил ей, возможно, читал стихи.
«Какая женщина… Господи, какая женщина… Богиня Печали…» – Николай Родионович Бурмин очень тихо вздохнул и налил себе «смирновки» из графина. «Конечно, ничто не повторится… Ушла молодость… Не ушла, а канула…»
Звук выстрела прервал раздумья бывшего следователя и надворного советника Бурмина. У входа в зал стоял элегантно одетый мужчина средних лет. В правой руке он держал маузер, в левой – зажженную папиросу. Двое мужчин сопровождавшие его выглядели значительно проще. Одеты они были в кожаные куртки, брюки галифе, на ногах сапоги. Оба сжимали по револьверу.
Затих оркестр и прозвучал голос мужчины с маузером:
– Дамы и господа, не стоит беспокоиться! Это всего лишь налет! Прошу приготовить… Я уверен, вы все уже сообразили, что надо приготовить. Как приятно иметь дело с умными людьми…
Самый молодой чекист потянулся правой рукой к внутреннему карману пиджака, но поймал взгляд Николая Родионовича. Старый следователь отрицательно покачал головой.
«При таком количестве людей… На таком расстоянии… Из короткоствольного оружия и сразу стрелять… Молодость… И я был таким же только с хорошим образованием и без бредовых идей о всеобщем равенстве и полном искоренении преступного мира…» – подумал Николай Родионович Бурмин. Он уже определил, что ворвавшийся налетчик не Арсений Рушенков по кличке Кнут, а кто то другой – «В зале их трое… Сколько еще ждет на улице?… Итак, их как минимум трое… И, похоже, в своем деле не новички… А мне на моих подопечных-помощников лучше не рассчитывать… Жаль… Очень жаль, если придется расстаться со швейцарским хронометром… Не хочется… Да и в портмоне не пусто… Вот так последнее время всегда – кто-нибудь или что-нибудь испортит настроение или, как минимум, аппетит…»