– Вылизанные, словно девицы на выданье, – бросил Яшик. Одобрительный гогот тут же прокатился по неровному строю односельчан.
– Цы-ы-ыц! – Прорычал Прухор, и в толпе тут же воцарилась тишина.
Староста Захолмянок внимательно следил за приближающимся конным отрядом. Во главе наемников шли сразу трое знатных горожан. Гладко выбритые, остриженные, наряженные в цветастые одежды, незваные гости держались статно, всем своим видом показывая, что главные тут они.
Двое из городских были похожи словно отражения в воде. Оба плотные, щекастые, с непомерно большими губами, висящими как у того карася.
– Старосту сюда! – Громким голосом потребовал один из близнецов.
Прухор сделал два шага вперед.
Под ноги мужику тут же упала кривая, затертая грязью дощечка с вырезанными на ней символами. Никто в деревне не умел читать, но каждый, кто хоть раз выбирался в город, хорошо знал указатель на Захолмянку. После истории с побитым вором, Прухор лично сорвал табличку у тракта.
– Кто это сделал? – Бросил горожанин, злым взглядом вцепившись в Прухора.
– Не могу знать, вашмилость, – развел руками староста. – Мало ли кто по тракту ездит да таблички те рвет?
– Не могу знать! – Передразнил старосту пришелец. – Из-за того, что ты знать не можешь, я полгода до вашей поганой деревни никак не дойду.
– Лучше бы век еще не доходил… – Тихо проворчал стоявший за спиной старосты Яшик.
К счастью дурака, горожанин ничего не услышал.
– Значит, так! – Городской засланец потянулся к своей дорожной сумке и извлек из нее широкий свиток.
Красивый, с резными стержнями. В таких манускриптах обычно писали самые важные указы и донесения, которые обычно ничего хорошего жителям простых деревень не сулили. Ухватившись за позолоченные стержни, горожанин на вытянутых руках развернул белый пергамент и побежал по нему глазами.
– Так… Согласно указу за номером триста семьдесят четыре Наместника великого короля Лиммы Пантеона Барийна Первого, во всех поселениях предместий великих городов Дарриона, Венелии, Пралина, Саны, а так же Контары должны быть описаны…
Горожанин на мгновение прервался, так как в толпе селян раздалось дружное хихиканье.