Как оказалось, да, чему я несказанно обрадовалась.
— Тогда отлично. Это жалобы, предложения, доносы и прочие бумаги. Ты должна внимательно прочитать их и вкратце рассказать мне, о чем здесь идет речь. После я приму решение по поводу запроса. Ты меня поняла? Только смотри без своих фейских пакостей! Мне ты показалась разумной, несмотря на некоторые… странности.
Натурально обидевшись, я начала читать первую бумагу. Вообще во мне возникло иррациональное желание действительно напакостить. Да что со мной? Герцог хороший, он починил мне крылышко, которое больше не болит, накормил, пригрел — неужели так сложно ему помочь? Откинув все вредные мысли, я принялась читать бумагу.
Это был донос. Говорили, что соседи закупили слишком много курвиц (кто это такие и зачем — не знаю, но подумала, что это аналог наших кур), а денег у них в помине столько не было. Сказали, что где-то, видать, украли. Просили разобраться.
Все это я пересказала герцогу, но он все же перечитал — я оскорбилась его недоверием и в следующий раз собиралась рассказать ему всяких небылиц, но все же передумала — прочитает, найдет несостыковки, и влетит мне по пятое число.
— Все верно. Можешь переходить к следующему.
— А что будет с их соседями? — полюбопытствовала я.
— Да ничего. Проверим, если действительно бедно живут, то отправлю им герцогский подарок.
— Вот как? Я думала, ты накажешь их.
— Говорю же: проверим. Может, они действительно украли. Я уже сделал себе соответствующие пометки. Переходи к следующему.
Сам герцог уже отложил в сторону три листа — он читал быстрее меня. Конечно, ему-то только глазами по строчкам пробегать, а мне переходить по листу, спускаясь вниз.
Вторая бумага оказалась просьбой. Крестьянин с земель графа Оршского, вассала герцога Вараферо, жаловался на произвол графа и барона. Они с бароном Крамбером никак не могли поделить земли, поэтому их деревню жгут и постоянно уводят скот. Все это было очень подробно расписано, даже по датам, но я пересказала все вкратце и посмотрела на задумавшегося герцога.
— Эти земли принадлежат барону Крамберу, но, с тех пор как граф Оршский сменился — земли унаследовал сын, — все изменилось. Барон не может прямо ничего сказать своему сеньору, иначе повысит налог, а граф пользуется этим, — вслух мыслил герцог.
— Я ничего не понимаю в этой системе, — пожаловалась я.