Тут, побежденный смущением и стыдом, я выбежал вон.
Папа пришел ко мне в комнату позже. Начинало смеркаться, и я сидел посреди пола на своем вытертом турецком половике, стараясь не думать о запахах, наплывающих из окна: внизу, у Берарди, готовился кусок баранины, пролежавший в кладовой дня на два дольше нужного, а через улицу тушилась вяленая рыба, и в нее нужно было положить побольше чеснока и поменьше розмарина.
– Каренца говорит, ты весьма хорошо готовишь, – сообщил отец, подходя к окну.
Я знал, что он не может ощущать запахи вещей так же, как я, что он просто смотрит на голубей на крыше напротив.
– Похоже, ты можешь приготовить любое блюдо, которое умеет делать она. Я и понятия не имел. На самом деле она говорит, что никогда не пробовала такой еды, как твоя.
– Скажи ей, что я извиняюсь. Я больше не побеспокою ее.
– Нет-нет. Каренца полагает, что у тебя настоящий талант. Твоя мать тоже так думала.
– Правда?
– Не удивляйся. Мы разговаривали, я и твоя мать. Довольно часто. – Он выдавил слабую улыбку, и вот тогда я впервые осознал: он действительно любил ее. – Ты не хочешь поработать со мной в лавке?
– Что, сейчас?
– Нет, я имею в виду – каждый день. Я валандаюсь с Пьеро, как с мешком репы. А от тебя был бы толк.
– Не думаю, что мне стоит этим заниматься.
– Ты хочешь сказать: «Я не хочу».
Я пнул складку вытертого коврика:
– Нет, папа. Я буду хуже, чем Пьеро. Если я тебе кое-что скажу, обещаешь, что не будешь сердиться?
– Ладно.
– Мне нравится в лавке. Мне нравится работа…
– И ты хорошо ее делаешь, Нино. Честно. Ты же знаешь, я не говорю неправды.
– Спасибо, папа. Но я бы действительно стал плохим мясником.
– Я так не думаю! Почему бы?
– Потому что меня занимает только то, что происходит с мясом, когда его готовят! – выпалил я. – А работа мясника, она вся про… Ты имеешь дело только с продуктами!
– Конечно, Нино! И ничего в этом плохого нет.
– Да, но когда ты продаешь кому-то кусок мяса – телячью грудинку, скажем, – ты же, наверное, думаешь: «Какой отличный кусок мяса я тебе продаю, везунчик. И ты, конечно же, придешь еще».
– Ну, наверное, как-то так я и думаю. А почему нет? Я выбрал теленка. Отвел его на бойню. Подвесил и разделал. Кому, как не мне, знать, что он будет вкусным, так?
– Да, но как этот парень его приготовит?
– А это уж не мое дело.