– Простите меня, господин! Но я должен признаться, что именно этого я и хотел добиться!
– Тогда ты должен прийти и приготовить что-нибудь для меня.
– Я… – У меня отвисла челюсть, будто мышцы превратились в желе.
– Уверен, он скажет «да», Лоренцо. – Сандро наполнил кубок темным красным вином и подтолкнул его ко мне. – Однако я бы не давал ему думать слишком долго. Он к этому делу склонен, и на пользу оно ему не идет.
– Тогда решено.
Остаток вечера не помню, только взлеты и затихания слов и смеха. Когда я слишком вымотался, чтобы поддерживать беседу, я неловко поклонился компании и ушел спать под кухонный стол. И все это могло показаться сном, если бы мальчик в красно-зелено-белой ливрее Медичи не принес мне на той же неделе письмо – простой лист сложенной бумаги, на котором было написано:
Марсилио утверждает, что Сократ сказал: «Люди дурные живут для того, чтобы есть и пить, люди добродетельные едят и пьют для того, чтобы жить».
Я всегда полагал, что он все понимал неправильно. Спасибо тебе, что превратил меня, пусть на краткий миг, в горного козленка.
И под этими строками – колючая подпись самого Лоренцо Великолепного.
11
Прошла еще неделя. Как-то утром я скоблил на кухне свиную голову, когда кто-то вошел через заднюю дверь.
– Положи рядом с тем большим кувшином! – крикнул я, думая, что это принесли заказанное.
Но ответом было молчание. Тогда я поднял голову и увидел коренастого смуглого мужчину, с густейшими бровями и изборожденным морщинами лицом. Одна нога у него была немного кривовата.
– Ты Нино Латини? – резко спросил он. Выговор был иноземный.
– А кто спрашивает?
– Зохан ди Феррара.
Я выронил разделочный нож.
– Ты не он, – сказал я.
– Думай что хочешь. Тебе разве некому поручить эту ерунду?
– Мы… У нас сегодня на пару человек меньше.
– Гхм! – негодующе хмыкнул он. – Завтра вечером. Ты работаешь?
– У меня выходной.
– Жалко. Ты, похоже, сможешь это сделать.
– Что сделать?
– Палаццо Медичи. Пир на пятьдесят гостей. Только один вечер, так что не питай никаких таких идей. Если ты годишься только головы скоблить, то не трудись даже приходить. Но если у тебя есть кое-что в штанах, то увидимся на кухне за час до рассвета.
И с этим он ушел. Я плюхнулся на стул. Зохан ди Феррара был самым знаменитым поваром во Флоренции. Разумеется, он работал на Медичи – никто другой не мог себе его позволить. Повара болтали о нем, словно о Мерлине.