.
Во время торжественного шествия придворные старались попасть на глаза монарху, чтобы поймать милостивый взгляд или реплику, брошенную мимоходом. Это становилось личной победой сановника, предметом гордости и бесконечных обсуждений. Вместе с тем в среде придворных присутствовал и неизбежный критический взгляд на происходящие события. Окружающие буквально изучали самодержцев, оценивая их внешность, одеяния, манеру поведения и настроение. Безусловно, чтобы годами находиться под таким льстиво-критическим наблюдением, императорам требовались не только крепкие нервы, но и особые профессиональные навыки.
Конечно, льстивые оценки звучали публично, а критика оседала в дневниках и мемуарах или оставлялась для сплетен в узком кругу. После смерти Николая I и с началом правления Александра II в дневниках и мемуарах рефреном зазвучала мысль, что «двор уже не тот». Об этом сетовали сановники Александра II, помнившие действительно блестящий и дисциплинированный двор Николая I. Об этом же в дальнейшем писали приближенные Александра III и Николая II, тоскуя по предшествующему царствованию. И характерно, что это были не просто сетования стариков на тему, что «молодежь уже не та». Дело действительно обстояло именно таким образом. Российский императорский двор в силу субъективных и объективных причин обуржуазивался, постепенно утрачивая тот блеск, который был столь органично присущ императорским дворам феодального периода развития страны. Во второй половине XIX в. стали очень внимательно считать деньги, тратившиеся на эфемерную пышность дворцовых церемоний.
Министр внутренних дел Александра II П. А. Валуев записал в дневнике об одном из дворцовых больших выходов: «Толпа красных от жара сановников, малочисленность присутствовавших дам, возрастающий легион неизвестных или новых церемониймейстеров, камергеров и камер-юнкеров, отсутствие всякого видимого участия со стороны всего присутствовавшего собрания…». В дневнике А. Богданович 3 июня 1889 г. появилась следующая запись: «Сегодня с утра начали к нам приходить, чтобы смотреть въезд греков. На всех въезд произвел большое впечатление. На меня же эта церемония произвела впечатление балагана: золотые кареты устарели, смешны; чины двора, которые там сидят, похожи на марионеток; скороходы, арабы, декольтированные дамы – всё это вызывает улыбку, а не восторг. Вся процессия движется медленно. Государь тяжело сидит на лошади, в нем много добродушия, но мало импозантности». При этом следует иметь в виду, что на «въезд греков» А. Богданович и ее гости смотрели из окон дома, находившегося на Исаакиевской площади, и в целом мемуаристка была расположена к Александру III