Высокий, стройный, сильный, с правильными чертами лица, с удивительно красивыми, лучистыми, немного задумчивыми большими глазами, он сразу останавливал на себе внимание, а его застенчивая добрая улыбка, простота обращения и чувствуемая во всем его существе юношеская искренность и прямота невольно привлекали к нему всех тех, кому приходилось с ним соприкасаться.
Он был один из немногих людей нашего времени, кому удалось сохранить до зрелых лет в полной неприкосновенности всю целомудренную чистоту как своего тела, так и своих помыслов – обстоятельство тем более удивительное и меня восхищавшее, что ко дню моего назначения великий князь уже не был тесно прикован к замкнутой дворцовой жизни матери, а успел отбыть с учебной целью свою, правда, недолгую, офицерскую службу как в Преображенском полку, так и в гвардейской конной артиллерии.
Но ни обычные в молодой офицерской среде разговоры, шутки и намеки, ни невольные собственные наблюдения над притягательными излишествами жизни не сказались на моем Михаиле Александровиче какими-либо соблазнами или желанием «быть в этом отношении как все».
Его суждения оставались по-прежнему и детски чистыми и юношески благородными. Он также совершенно не пил вина и не курил, находя и то, и другое отвратительным.
Его особенно притягивала к себе наша русская природа – к иностранной он оставался более равнодушным – и спорт во всех его проявлениях.
Он очень любил охоту, главным образом на медведей и лосей, и верховую езду, в которой он был удивительно смел и неутомим.
Все эти занятия выработали у него ловкость, отвагу, находчивость, некоторую наблюдательность и то всегда меня удивлявшее присутствие духа, которое является не прирожденным, а требует постоянных и настойчивых упражнений над самим собой.
В моих глазах все эти качества, как физические, так и душевные, делали бы Михаила Александровича в те суровые и несложные времена, когда люди выбирали из своей среды себе предводителей и князей, одним из лучших и наиболее достойных носителей власти.
В его «княжение» никто, наверное, не был бы обижен, каждый нашел бы у него доступ, защиту и помощь, и для всякого он был бы примером воздержания, простоты, здравого смысла, сметливости и отваги.
Но того бурливого, коварного моря человеческих взаимоотношений, что зовется современной общественной и государственной жизнью, Михаил Александрович не знал, да и никогда не стремился до тонкости узнать.