– Это твои штуки? – спросил из-за двери полковник.
– Мои, – хладнокровно отвечал Гадюка.
– Отвали камень.
– Ты, пан, старше меня, сильнее меня: тебе это легче сделать.
– Да я не могу.
– А мне не хочется. – И сказав это, Гадюка вышел из комнаты. Позвали человек десять казаков, и насилу они отодвинули от двери камень. Полковник, вышед, посмотрел на камень, покачал головой, улыбнулся и, позвав Гадюку, дал ему большой стакан водки.
– Гадюко! А Гадюко! Гадюко!..
– Чего, пане полковник?
– Чего? Что ты не откликаешься? Уши заложило, что ли?
– Разве заложит от твоего крику. Что там нужно?
– А что делается на дворе?
– То, что и делалось.
– Хорошо. Дождя нету?
– Откуда ему взяться?
– Не говори так; люди скажут: дурень Гадюка! Дождю есть откуда взяться, с неба возьмется, коли захочет.
– Разве коли бог даст; а дождь – что за вольница!..
– Правда, коли бог даст, ты правду сказал.
– Коли б я сказал по-твоему, люди сказали бы: дурень Гадюка!..
– Может, и так. А долго я спал?..
– Почти полдня; лег зараз после обеда, а теперь уже вечер недалеко.
– Ото! Пора полдничать! Вари полдник!..
– Вари полдник! Проспал человек полдник, да и хочет полдничать; теперь скоро ужинать пора! – ворчал Гадюка, выходя из панской спальни.
– Жаль! – говорил сам себе полковник. – Разве ужинать придется попозже? Пропал день; всему виноват сотник…
Полковник очень любил здоровый борщ с рыбою. Для нас, привыкших к легким кушаньям французской кухни, здоровый борщ покажется мифом, как Гостомысл, или голова медузы древних; многие не поверят существованию здорового борща; но и теперь еще есть старики, которые помнят это кушанье, бывшее лакомством, утехою отчаянных гуляк-гастрономов, хваставших своею железною натурой. Этот борщ начал приготовлять Гадюка для полдника, тут же, в спальне полковника.
Он взял живого коропа (карпа) и без помощи ножа, собственными ногтями очистил его и сяял шелуху, к неописанному удовольствию полковника, который, глядя на эту операцию, несколько раз повторял: «Славно, Гадюка! Как волк управляется! Добрые ногти! Так его! По-походному…» Очистив коропа, Гадюка положил его в медную нелуженную кастрюлю, влил туда бутылку крепкого уксуса, прибавил горсть крупного перцу, соли, несколько луковиц и накрыл кастрюлю плотио крышкою, потом принес канфорку, изделие хитрого немца Герцика, зажег спирт и поставил на него кастрюлю. Пока это снадобье шипело, кипело и варилось на столе перед глазами полковника, Гадюка стал молча у двери.