Бедавер взобрался на коня, и поскакали они подальше отсюда. Вслед им доносился каменный и железный грохот. Это нянька и сирота играли в догонялки…
А что дальше, пока неизвестно, не написано. И тот, кто мог бы рассказать о замысле, вот она – на земле без чувств лежит.
– Так вы одновременно и герой, и хранитель? – взялся уточнить Грамотей.
– Да, – ответил златоокий.
– А как твоё имя? – от имени бсов спросил бъс Ахримана.
– Саррас Бедавер.
– Скитающийся скиф! – не замечая тавтологии, воскликнула очнувшаяся Медовая.
– А чего у него глаза золотые? – тихо пробормотал вопрос Свирид, и Фырка пояснила, приподняв крышку рукомойника: – Это солнце, солнце течёт его взором.
– Так, о знаменателях, – напомнил Грамотей.
– Странно, что крылья выросли у хорька-соглядатая, – Саррас подошёл и в упор смотрел на Апричина.
– Просто поддержали человека, – объяснили Сестрички-привычки и переместились за плечи златоокого хранителя 58-ой грани.
– Оскорбления не к лицу герою, – сказал Апричин.
Однако зарождающаяся ссора не имела продолжения. Два хищных байка загрохотали у ворот. Седоки переглянулись и Берестаьи сказала: «Мы почти ничего не пропустили». Джильс открыл перед госпожой калитку, Береста вошла вместе со словами:
Конец ознакомительного фрагмента.