Проходивший мимо, отец Николай вежливо попросил Фокичева не курить около храма.
– Да пошёл ты!.. – огрызнулся Фока.
Священник вновь попросил выбросить сигарету.
– Может, попробуешь отнять?! – усмехнулся Фокичев и шагнул вперёд, вытягивая руку с сигаретой.
Наблюдавший за этим безобразием, Борис не удержался, бросил лопату и направился к Фоке. Ударив под поднятую руку, он погасил сигарету об лоб Фокичева и опустил окурок ему в карман, затем резко вывернул кисть, направляя локоть вверх.
– Cёма, падла, ты где?! – взвыл Фокичев от боли и злости.
Семёнов тут же подбежал, но, столкнувшись с Фокой, чуть не упал.
– Да урой ты его! – вскрикнул, освободившийся от захвата, Фока, толкая Семёнова к Борису.
Сёма кинулся в атаку.
Через несколько секунд боя Борис вдруг почувствовал себя весьма комфортно – как когда-то на татами. Семёнов теснил его, но все свои удачные удары фиксировал, хотя Борис и достал его несколько раз весьма ощутимо. Когда оба оказались за рабочей времянкой, Семёнов жестом остановил Бориса и, протянув ему руку, сказал:
– Я – Пётр; а тебя – знаю, – отец Николай рассказывал.
– Но он-то откуда?..
– Потом, потом, – перебил Семёнов. – Посиди тут немного, а потом возвращайся к работе. Я всё улажу. Поговорим ещё.
Сразу после ухода Петра к Борису подошёл отец Николай.
– Живой? – поинтересовался он с едва заметной иронией.
– Почему вы просили за меня?.. Что вы про меня знаете?
– Знаю, что тебе нужна помощь.
– Не понимаю.
– А я тебе объясню, только – не сразу. Постепенно всё поймёшь. Главное – приходи сюда почаще.
– Да, вроде, не дурак, – обычно всё с первого раза понимаю.
– А вот обижаться – не надо. Просто поверь, что нам есть о чём поговорить. Тут, кстати, спокойно будет в ближайшие дни, – Фокичева сюда больше не направят.
***
Дальнейшие дни показали, что священник был прав. Куда-то исчез Фока. Работой деловито руководил Сан Саныч.
Борис и Дмитрий выравнивали площадку перед храмом, когда подошёл Пётр и позвал Бориса с собой.
– Фока руку лечит. Несколько дней отдохнём от него. Ну а когда появится, – старайся держаться от него подальше… Я хотя «лапши» ему и «навешал», будто ты из «крутых» и со связями, но не могу предугадать, что в нём возмёт верх: трусость или подлость.
– Сам-то зачем с ним связался?
– Пришлось, иначе сейчас был бы либо калекой, либо покойником.