– Что это за здание, Джон?
– В нём живут мои сотрудники и обслуживающий персонал. Но сейчас почти все в отпусках. В лаборатории только два человека: доктор Алекс и Гарри – наш повар.
Джон предложил подняться наверх по склону. Честно сказать, я несколько подустал, и перспектива карабкаться на горы, меня не вдохновляла. Вот неугомонная натура! Мог бы и на завтра отложить!
– Владик, да тут недалеко! Всего лишь сто метров, вверх по хребту.
(Ну, да ладно! – подумал я. – Сто метров как-нибудь одолею. Наверное, хочет какой-нибудь красивый вид показать).
Около получаса мы поднимались вверх по каменистой тропке и, наконец, упёрлись в гранитную скалу. А позади – пропасть.
– Что ты видишь перед собой, Владик?
– Линза, ничего, кроме голой скалы, я не вижу. Ты зачем меня сюда приволок?
– А вот я сейчас покажу тебе чудо! Ведь я знаю, как ты обожаешь чудеса.
Тут он театрально вытянул руку вперёд, в сторону скалы, и торжественно произнёс: «Сезам, откройся!»
Меня разобрал смех, даже усталость прошла.
– Линза, какой же ты чудак! И ты шутки этой ради, меня сюда притащил?
Но тут произошло нечто невероятное: из скалы выдвинулась вперёд гранитная глыба и отъехала в сторону. В зияющем проёме я увидел ярко освещённый коридор, уходящий вглубь скалы. Джон держался за живот и корчился от смеха.
– Ну, как я тебя, Владик, разыграл? Как тебе это понравилось?
В руке у него был маленький дистанционный пульт.
– Любовь пожаловать, в мою лабораторию! Так у вас в России говорят?
– У нас говорят: «добро пожаловать!».
Я осторожно нащупал ногами ступеньки, ведущие куда-то вниз – в таинственную неизвестность. Тоннель оказался не длинным, метров тридцать в глубину. Стены и потолок были отделаны белым пластиком, по обеим сторонам – пронумерованные двери. Над каждой из дверей большие вентиляционные решётки.
Появился сотрудник, доктор Алекс, – седовласый мужчина меланхолической наружности, с папкой в руке. После короткого представления, Джон проводил меня в соседнюю комнату, и, извинившись, отправился принимать у доктора отчёт.
Я сидел в холле, откинувшись в кресле, и заворожено глядел в потолок. Потолок был в виде стеклянного купола, что-то вроде аквариума наверху. Там, за стеклом, в лучах прожекторов, резвились стаи рыб. Некоторые экземпляры достигали весьма внушительных размеров; они стремительно подплывали к стеклу, и, казалось, вот-вот его протаранят.