С того времени она никогда не спрашивала у сестры: надолго ли он уехал? Главное, она его не видела и за это была спокойна; а на фотки уже не обращала внимания. Да и время постепенно вытеснило из памяти его живой образ, тогда как фотографический – был уже как бы не в счёт. И всё-таки было бы совсем замечательно, если бы он и с них не смотрел на неё – дали бы ей волю, она бы их все поснимала. И вот как-то раз она пришла и не увидела ни одной, Валентина перехватила её изумлённый взгляд и сказала, что сняла фотографии потому, что они уже вышли из моды. А Юля подумала, что сестра догадалась, как ей отвратительно смотреть на Семёна, вот и решила сделать приятное исключение ради её душевного спокойствия. И с того времени она совсем забыла о существовании Семёна…
Первый месяц Юля надолго не оставалась у Валентины, так как присутствие Семёна её во всм стесняло. Хотя он уже не казался ей таким грозным, каким узнала в раннем детстве. И Семён в свой черёд тоже встретился с Юлей довольно благожелательно. Для него её появление на третий день по его возвращении отнюдь не явилось неожиданностью, так как почти был уверен: жена ни при каких обстоятельствах не бросит Юлю на произвол судьбы, несмотря на его угрозы. Когда Семён увидел девушку, он немало удивился не тому, что она приходила сюда, как к себе домой, а тому, что перед ним была не шестилетняя девочка, а уже почти взрослая барышня. Он даже не сразу признал её, поначалу ему показалось, что это другая девушка. А когда понял, что это не кто-нибудь, а она, ему пришлось скрыть своё сильное изумление. Семён украдкой посмотрел на жену, опекавшую все эти годы Юлю. В переписке она, конечно, нарочно не упоминала о ней, чтобы не растравлять его душу. И продолжала хитрить, да и он сам забыл о её существовании. До девочки ли ему было в эти проклятые годы отбывания срока? Хотя первое время не выходила из головы, так как всерьёз полагал, что только из-за неё попал в заключение. Впрочем, так хотелось думать тогда, а если разобраться, так она и вовсе ни при чём.
Время не пощадило, состарило Семёна раньше положенного срока, тогда как она поразила его своей юной красотой, какой взрослый вид приобрела! «Да, зацвела ранняя ягодка, – про себя произнёс он, кося на неё блудливый взор. – Какая фигура, какая крепкая дева! Уже сейчас она полна соблазном, вон как упруго выпирают груди, яблочками наливаются, а прежде того, кому они достанутся, сам их отведаю!» В её голубоватых с синим налётом глазах он находил нечто диковатое и упрямое. По всему было видно – своенравная, в её волнующей невесомой, лёгкой стати, в красивом лице столько очарования, что готов отдать ей всё, чем был богат…