Через неделю Анна Алексеевна попросила Юлю опять подробно поведать ей свою биографию, при этом она строго предупредила, чем немало удивила Юлю:
– И чтоб у меня без вранья! – нет, злых ноток в её голосе она не уловила, а повелительный тон старушки уже Юлю не возмущал, и даже импонировал, чем-то внушал к себе уважение. В душе Юля, конечно, изумилась: зачем ей нужна её биография? Но спросить об этом постеснялась и снова пересказала, что зимой узнала от сестры о своих родителях и как попала в детдом.
– У твоей тётки не было сердца! – заметила старушка.
– Она не тётка моя, а сестра, – уточнила Юля.
– Нет разницы! Люди должны быть всегда людьми, – она подумала. – Ты когда, говорила, школу-то кончаешь?
– В этом году, – напомнила Юля.
– Где останешься? – громко спросила Анна Алексеевна.
– Я, наверно, поеду учиться! – но тут Анна Алексеевна словно впала в забытьё, склонив к груди голову или о чём-то думала. Затем медленно подняла голову, которая мелко подрагивала и теперь держала её уверенно и прямо. Юля продолжала катить коляску по выщербленному асфальту тротуара, свернула во двор, мощённый булыжником. Уже начинало темнеть. Анна Алексеевна подняла вверх руку, и Юля, зная её команду, остановила коляску, переводя дыхание, вытерев со лба пот.
– Устала? Зайди на мою сторону, стань ко мне лицом, – чрезвычайно решительно приказала старушка. Юля послушно строго встала перед ней, как она просила. А в это время женщины, чинно сидевшие на лавочке, с интересом смотрели на них, как на театральное зрелище. – Не смотри, голубка, на них! – Анна Алексеевна подняла повыше голову, чтобы хорошо видеть лицо девушки. У старушки был острый прямой нос, белый покатый лоб, гладко зачёсанные седые волосы прикрывала белая с полями панама.
– Ну, сударушка, хочу знать: какую награду от меня ждёшь? – почти властно и требовательно спросила Анна Алексеевна.
– С чего вы это взяли? От вас, ей-богу, я ничего не приму! – подражая ей, Юля ответила с удивлением и некоторым испугом на лице, который не ускользнул от старушки. – Я не жду награды!
– Хорошо! Вижу – не врёшь! – изрекла строго она. – Тимуровцев я не люблю, они чересчур настойчивы… повидала разных.., – она помолчала и вдруг резко прибавила: – В нынешнее время, не хочу соврать, сие движение пришло в упадок!
– Неправда, Анна Алексеевна! – пыталась возразить Юля.