На территории отеля безопасно, красиво и без лишних людей. Папе нужно было пообщаться с коллегами, я отпросилась в парковую зону. Цветущие деревья, яркие цветы, облетающие абрикосовые лепестки, заливистое пение птиц – все было прекрасно! Сумасшедший чистый воздух, от глубоко вдоха даже кружилась голова, голубое чистое небо, убегающие за горы облака, весна здесь чудесна. Я сидела на лавочке и пыталась дочитать книжку, не могла сконцентрироваться, приходилось одну и ту же страницу начинать сначала. Не могу. Из здания вышла компания ребят, конечно, в первую минуту, мне показалось или послышалось, что меня позвали. Мало ли. Я не настолько сошла с ума, чтобы слышать свое имя. «Диана!». Я повернулась. Боже мой. Я все силы отдала на крепкое сжатие книги, дабы удержать себя от радостных криков, улыбок и объятий. Он шел ко мне, как обычно, широко улыбаясь во все зубы. По истине, голливудская улыбка. Встать мне или нет?! Что делать?! Я встала. А подать ли руку? Мы всегда жали руки. Он вытащил свою из кармана. Будет элементарно, грубо.
– Привет.
– Привет.
Он пожал мою руку, держал ее в течение всего разговора.
– Ты хоть как тут оказалась?
– С папой на конференции. А ты? На этой, медицинской?
– Да, отправили от универа. Долго тут?
– Сегодня приехали. Послезавтра обратно.
– М. Ладно, тогда, я побегу. Не прощаемся.
– Пока.
Я медленно села, и уткнулась в книжку. Не знаю, насколько глупо я выглядела, наверняка, как обычно, не было заметно моей обиды или какой-либо горечи. Потому что ее не было, я была бесконечно рада его видеть, услышать его голос, тихий, совсем не грубый. Руки такие же теплые как всегда, улыбка все та же безупречная.
Было ли ему неловко? Мог бы и совсем не подходить. Отлично. Теперь мне интересно, помнит ли он, что сказал мне? Стыдно ли ему за это? Если я начну спрашивать, то начнется опять мое детское любопытство, а не взрослый разговор. Вот, что мне раздражает больше всего! С ним я всегда была как глупый ребенок, который ничего не понимает. Он не знает меня как обычного человека, умного! Взрослого, сдержанного… поэтому и обходится со мной как с дурочкой. Меня как будто меняют когда он рядом. Да он же просто человек, такой же, как и все! Что тут такого! Просто он был рядом всего пару раз, и мне хотелось рассказать ему все! Все истории и все шутки, но все дельные истории я забывала, острые шутки затуплялись, в итоге я или смеялась или мычала. Впечатление не очень… я могу его понять, но мне обидно, что он не знает меня! Если б узнал, может, это что-то бы и изменило… ведь я люблю медицину, я могу разделить с ним все, и радости и горести, я бы забирала все его травмы, раны, болезни, лишь бы он был счастлив и здоров. Я бы сделала для него все, если бы мы жили с ним вдвоем… не с его семьей. Только с редкими приездами к ним. Я все это уже продумывала много раз, у меня столько сценариев нашей жизни, все отрепетировано, заготовлены ответы на его вопросы. Но смысл всего этого, если он ясно дал понять год назад, что я для него как сестра, а все его поцелуи и объятия, милые разговоры – это лишь жест жалости. Теперь нужно следить особенно за своим лицом, чтобы он не видел, как мне тяжело его видеть. Но он все равно это знает, а больше всего знает, что я рада его видеть.