Мне лететь в Дублин. Ожидаю посадку на рейс. А время будто застыло на месте. Причем застыло оно одновременно на всех циферблатах. Включая и мои наручные часы. Но психую не по этой причине, истекают первые сутки, как я бросил курить. Это было мое единоличное решение, но мне кажется, что в его принятии мной виновато теперь все человечество.
Очень хочется курить и спать. И потому каждые четверть часа я пью кофе. Противный кофе по 3 евро с полтиной за чашку. Напиток, который всякий раз с образцовой белозубой улыбкой подает мне высокая африканская девушка в ярко – голубом фартуке. Она напрочь не понимает моего русского английского. Я напрочь не понимаю ее сенегальского французского. Мы общаемся с помощью мимики и жестов, на этом универсальном языке глухонемых, туристов, миссионеров и двоечников.
Пью паршивый кофе и от него еще сильнее хочу курить. И снова возвращаюсь в бистро, беру чашку кофе, какие – то непонятные в бледно – розовом сладком кетчупе холодные макаронные изделия, посыпанные сверху сыром и еще чем – то похожим одновременно на петрушку и сельдерей. Несусветная несъедобная гадость за 6 евро с копейками. Невдалеке сажусь за столик и опускаю в чашку верхнюю губу. Это уже шестой или седьмой кофе в аэропорту. Лучше бы я на эти деньги сходил в ресторан!
За соседними столиками разномастная публика. Я принимаюсь без особого интереса рассматривать ее. Не изучать, как мне это обычно нравилось в незнакомых местах, а именно нервно рассматривать. На изучение у меня, раздраженного до крайности, банально не хватает терпения.
Вот хрупкая глазастенькая девушка с неприятными острыми коленками в тонком дешевом платьице, кокетничающая с пожилым мужчиной в дорогом клубном пиджаке. Голова его обильно седа, на плечах темно – синего костюма отчетливо заметна перхоть. В руках у него курительная трубка. Бросаются в глаза увесистый живот, тонкие кривоватые ножки. У пожилого мужчины есть деньги, у глазастенькой девушки есть молодость. Он явно предлагает ей сделку с совестью. Она почему – то не отвешивает ему немедленно звонкую пощечину. Но злит меня старый ловелас не тем, что он довольно легко склеил глупую девицу, а тем, что он, то и дело смачно кусает курительную трубку. Ему можно курить, а мне – увы, нет.
Справа от меня за столиком приютился молодой человек с открытым ноутбуком. Он весь сосредоточенно находится там – в компьютере, очевидно в Интернете, а кофе взял просто так, машинально. И забыл про него. Это поколение, от которого меня отделяют два с половиной десятилетия старости, мне плохо понятно. Я убежден, мужчина в молодые годы должен больше времени проводить в спортивном зале и тире. Многие нынешние парни, судя по их хлипким фигурам, даже гантели в руках не держали.