– Напрасно вы так! – возразил Возмущенский. – Ведь человеку свойственно пачкать душу в течение дня. Где же ему отмываться? А отмываться надо, потому что нет опаснее грязи грязной и грязи разной, прилипающей. А вокруг нужен друг и подруг кутерьма. Эх-ма, Дюма, ума котома!
Поэт тут же отыскал под ногами уголёк и принялся наглядно выписывать своё словотворчество на боку летающей тарелки:
– И что же, это нравится землянам? – удивились инопланетяне.
– А то?! – кивнул поэт. – Без меня и моей умы котомы они давно бы уже свихнулись.
– Вы хотите сказать, с ума посходили бы? – принялись уточнять инопланетяне.
– Конечно, – кивнул Возмущенский. – Ведь я же не серость как, скажем, тот же Евтушенский, который только и знает, что вопит о своей преданности Вождю и родине, хотя он, а не я самый настоящий Ирод, Христопродавец, да вообще тёмная личность..
– За что же вы его так невзлюбили? – удивились инопланетяне.
– За пиджак в яблоках и за многоженство, – с уверенностью произнёс Возмущенский.
– У вас это не разрешено?
– Нет, почему же. Но он так нагло женился на… Впрочем, я не сплетник, – оборвал себя поэт, – и, если уж говорить, то не о нём, а обо мне и моём творчестве.
– Что же вы сейчас такого бесценного творите? – любопытничают аборигены.
Возмущенский давно уже ничего такого не натворил, но давешняя, привитая ему привычка к возмущению, взяла свое:
– Я творю сейчас очень объёмную и разоблачительную вещь «Пельше Пельцын и примкнувшие к нему домократы». В этой поэме весь мир увидит истинное лицо так называемой дермократии.
– Вы против существующего правительства и проводимой им политики? – стали коварно интересоваться инопланетяне.
– Нет, нет, – поспешно возразил Возмущенский, – но терпеть прихлебателей и – в прошлом – идеологов коммунистической морали не намерен.
Возьмите хоть Гену Бурбулиса или, скажем, Толика Чубайса. Они завтра же перекрасятся из полосатых в ещё каких-нибудь, буде им от этого польза.
– А вы самый верный патриот?
– Нет. Я, как всегда, нет! – кивнул Возмущенский. – То есть, я хотел сказать «Да»! Конечно да! Вернее не бывает!