— Сдалась ты мне на завтрак. Ещё и в постели, — лениво пробурчал, идя на попятную от довольно жёсткого отпора. — Просто хотел предложить кофе.
— Кофе? — Сашка заинтересовалась.
— Кофе. Иногда после бессонной ночи это единственный вариант не заснуть на рабочем месте.
— Ой, не льсти себе, Казанова. Так ли уж бессонная?
— Проверить хочешь?
— Боже упаси! — Сашка убрала ноги и нехотя встала. Накинула на себя куртку и направилась к выходу. — Но, на всякий случай: я люблю чёрный с сахаром.
Кровать мерзко скрипела. Отвлекала и раздражала. Уперевшись рукой в стену, устроился удобнее, вынуждая девушку встать на колени.
Злость и раздражение были такими сильными, что я невольно ускорился, с силой сжимая гладкое, мягкое бедро. Мне стоило быть нежным, но вместо этого заводил сам себя.
Хриплый стон отрезвил ненадолго. Мне захотелось ещё. Ещё стонов, ещё криков.
Внутри всё ухнуло. Похоть разлилась ядом, прожигая мозг.
Девушка всхлипнула и вцепилась в спинку кровати, сильнее прогибаясь в спине. Длинные, тёмные волосы липли к потной спине, завивались кольцами. Мокрым, но тусклым блеском вдруг напомнили мне о Сашке.
Едва не взвыл.
Очередной сдавленный стон, всхлипывающий, жалостливый. Девушка склонила голову, бросив на меня молящий взгляд.
Последняя капля.
Глаза.
Серые.
Такие, как у Сашки.
Словно сейчас я с Сашкой.
Поясницу как током прожгло. Подминая под себя девушку, с жадностью вслушивался в её крики и стоны.
Будто сейчас это Сашка.
Стукнув стаканом по столу, поморщился как от головной боли:
— Держи. Двойной, с сахаром.
— М? — Сашка лениво подняла голову. — Ты взял странную привычку накачивать меня кофеином.
— Можно было бы просто сказать «спасибо», — потёр переносицу, и выдохнул, — например. Доброе слово и кошке приятно.
— Угу, — Сашка шумно отхлебнула кофе. — Только ты, скорее, похож на мартовского кота. Ну, что скажешь? Она вернула тебя к жизни? Подарила сладкую ночь?
От одной этой фразы мне стало тошно. Липкая волна подкатила к горлу. Похоже, я вчера слишком перестарался.
Сашка странно на меня действовала.
Обычно я редко испытывал к кому-нибудь стойкое влечение. На моей памяти такое было трижды.
Самый последний раз — Надя. Просто потому, что я считал её равной себе. Похожей. Она должна была понимать меня. Потому что от похоти ей так же голову сносило. Ей всегда хотелось. И отдавалась она слишком легко. С ней было приятно, но немного скучно.