Не было криков и боевых кличей. Не было тостов. Не было радости
и боевого веселья. Все понимали, что я прав. И понимали, что я не
даю гарантий, а лишь предлагаю возможность побороться за призрачный
шанс чего-то в этой жизни поменять. Однако, я не видел разлада. И
молодые и старые лишь хмуро кивали, допивали свое, вставали и
выходили из бара. Все понимали, что именно происходит. Им нужно
время чтобы набраться грозной решимости и суицидального мужества.
Но в их глазах я уже сейчас наблюдал надежду. Иронично. Тот, кто
говорил мне, что Надежда – та еще мерзавка, ответит за свои слова
перед ней самой. Вот такие бабы обидчивые, даже абстрактные.
- Марк, что ты наделал, — Лора смотрела и видела то же самое.
Сегодня они тихо, в кругу семей напьются до беспамятства, поцелуют
детей, попрощаются с женами. Завтра с кличами и удалью молодецкой
будут пить, как в последний раз. А третьего дня они выйдут. Выйдут,
чтобы забрать свое по праву.
Жаль, что на самом деле, нет у них никаких прав.
Астерий стоял молча, сверля меня тяжелым взглядом. Как воин, он
понимал, что я делаю и зачем. Как воину ему даже можется нравиться
эта затея. Как воин он со мной, я видел. Но как Хороший, правильный
мужик, он осуждал то, что сейчас произошло. Осуждал мое
наплевательское отношение на жизни всех этих нелюдей. Осуждал меня
за то, что я потащу в бездну всех, кто без меня жил бы еще хоть
сколько-нибудь дольше. Как воин, он пойдет со мной. Но как мужик,
он не хочет, чтоб с нами шли те, кого нельзя без стыда назвать
воинами.
- Устроил ярмарку раздачи бесплатных яйц тем, кто о них только в
бабкиных сказках слышал, — я сплюнул под ноги бармену и исчез в
облаке тьмы, появившись на крыше, — все слышал?
- Слышал.
- Хорошо. Ты, готов, Стир?
- Готов.
- У тебя есть бог?
- Настоящий?
- Да просто. Настоящий или вымышленный, не важно. Религия ведь
не об этом. Она о том, чтобы смыслом наполнять и успокаивать.
- У меня есть я. А теперь ты. Могу назначить тебя своим богом,
если надо. Ты и вдохновляешь и успокаиваешь.
- Эй! Ты че это такое говоришь? Когда это я тебя успокаивал?
- Всегда. Помнишь, нашу первую встречу?
- А то, как же, — я усмехнулся и посмотрел на палец, которого
тогда при мне не было.
- Я решил, что ты пустозвон обыкновенный. Обычно, много и борзо
болтают те, кто ничего не представляет из себя. Но потом я
поспрашивал и узнал, что ты Матрону свою придушить в первый день
пытался.