Хотя не все идеалы женской красоты были такими близкими и понятными нам. Например, красотки средневековья щеголяли без бровей и ресниц, а волосы на лбу сбривали – представляете себе такую жуть? Просто считалось, что волосы – признак низкого происхождения. Вот бедняжки и мучились – их тела должны были быть абсолютно гладкими.
Вообще, в Средневековье идеал женщины был двояким. Почиталась невинная девушка, невеста Господня, монашка или же женщина-мать. Поэтому женщине полагалось быть либо всегда «немного беременной» (эту особенность средневековых дам вы тоже можете увидеть на полотнах старых мастеров), либо уйти в монастырь.
Поэтому, кроме светского идеала безволосой красоты, был идеал красоты духовной. С ним можно познакомиться на иконах старых мастеров. Лица на них воплощали идеал духовности: бледные, изможденные, истомленные телесными страданиями, но освещенные внутренним светом.
Даже пропорции лица несли определенный канонический смысл. Преобладающим был лоб как носитель разума, властвующего над страстями. Символом страстности всегда считались губы, а силу эгоизма и личной воли воплощал подбородок. Поэтому на старых иконах подбородок очень мал, а губы – тонкие и бледные. Сразу понятно, что вот перед нами женщина аскетичная и покорная Богу. И, конечно, главенствующее положение занимают глаза, как зеркало души – в пол-лица, глубокие и печальные, осознающие всю глубину мировой скорби.
С наступлением эпохи Ренессанса идеал женской красоты меняется коренным образам. Место невесомых мадонн с полными неземной печали глазами и бледными вытянутыми лицами занимают пышущие здоровьем молодые и упитанные красавицы. Появляются новые каноны красоты, причем особенное внимание уделяется лицу и волосам: красивый рот, белые зубы и ярко-алые губы навевают мысли о земных радостях и не имеют ничего общего с бескровными устами красавиц Средневековья. Специфическими требованиями эпохи Возрождения к внешности были: высокий, не обрамленный волосами лоб, пухлые щечки, обязательно с ямочками, и полные тайны влажные с поволокой, глаза. Идеалом становится спокойная, «здоровая» красота, которую мы привыкли видеть на полотнах Тициана или Рембрандта, где изображены молодые прелестницы с игривыми кудряшками вокруг миловидного личика и очаровательным румянцем во всю щеку.