Как только вражеская пехота
сдвинулась с места, Алберих увел карробаллисту вглубь строя, а
стрелки начали безнаказанно расстреливать набегающих мятежников.
Надо признаться, долго вести стрельбу не получилось, и Колояр увел
свою роту за спину копейщикам.
Лучники, заняв позицию за
копейщиками, тут же начали навесом вести обстрел наступающего
врага, а метров за пятьдесят до подхода противника к нашему строю
подключились фустибалы. Оставляя за собой легкий шлейф дыма,
глиняные снаряды с горючей смесью, описав крутую дугу, рухнули на
толпу поморской пехоты. Крики боли и ужаса покоробили даже меня,
уже порядком очерствевшего душой на Этерре.
Резкая команда, и от копейщиков в
сторону врага густо полетели плюмбаты. Арбалетчики, разделившись на
два отряда, побежали на фланги. Как и было оговорено, они забрались
на ближайшие к строю повозки и открыли стрельбу поверх голов наших
наемников, отряды которых подпирали копейный строй с обоих флангов.
Непрерывная стрельба из всех имеющихся видов оружия нанесла
жестокие потери наступающей пехоте, но остановить ее не смогла.
Коротко рявкнул рог, и мои копейщики
отошли за «ежи», слаженным движением сомкнули щиты и ощетинились
копьями. Теперь перед нашей пехотой стоял еще и ряд легких
деревянных заграждений, что должно помочь сдержать первый натиск
поморов. Чувствуя близость схватки, Князь заволновался под седлом,
заперебирал ногами, почти выполнив пиаффе*. Я с трудом его
успокоил.
* - зрелищная рысь на одном
месте с высоко поднятыми ногами. Ноги поднимаются диагонально и
опускаются пружинящей рысью, при этом лошадь не сходит с
места.
Подгоняемая сзади собственной
кавалерией, стремясь побыстрее миновать простреливаемое
пространство, вражеская пехота быстро добежала до наших позиций. Но
это не Голливуд, где вооруженные воины могут со всех ног пробежать
километр и, не запыхавшись, вступить в бой.
Поэтому до наших копейщиков толпа
мятежников добежала хоть и быстро, но с «севшей дыхалкой». А
«севшая дыхалка» — это общая слабость. Ни человек не может
беспрерывно носиться как угорелый, ни конь не может долго идти
галопом, ни с автомата нельзя стрелять без перерыва. Все это —
киношные штампы, а в жизни все сложнее.
До нашей пехоты поморы дошли уже
морально надломленными и разбились о строй, как волна о волнорез.
Смять наш строй не вышло. Первая шеренга копейщиков все силы
бросила на сдерживание. Вторая, с верхнего хвата, быстрыми
смертоносными ударами разила мятежников, выводя из строя все больше
противников.