Мем совсем приуныл. Каким бы пустяком ни было воровство двух храмовых кружек для пожертвований, работать спустя рукава Нонор не умел. Позвали бы его на пропажу той самой желтой тыквы, он и ее бы искал, словно золотую. Он педантично складывал в желтый чемоданчик серу и воск, лупу, свечи, бумажный фонарь, пинцеты, ножи, липкую бумагу, клещи, стеклорез, ножницы, напильник, стамеску, отвертку, перчатки, линейку, измерительный шнур, угольник и транспортир, циркуль, бумагу, карандаши и Небо ведает что еще. Мем наблюдал за ним, прикусив губу.
Потом позвали с собой приставов, дождались муниципального представителя, взяли солдат со следовой собакой и отправились на осмотр взломанного храма.
Рабочим ищейкам из префектуры Нонор тоже не доверял, поэтому пришлось сделать крюк и зайти к нему домой, где он посадил за пазуху странного зверя. Кто это, Мем в точности рассмотрел только по прибытии на Чаячий остров. Под плащом у Нонора сидел старый лис с седой головой и ободранным хвостом. Солдаты с ученой собакой на цепочке посмеивались над эдаким сыщиком. Нонор же делал вид, будто не замечает.
Ко времени, когда они все-таки собрались и выступили в требуемом направлении, окончательно стемнело. Пошла вторая половина вечерней стражи. Мем клял про себя этого глупого эргра Датара, который дождался ночи, прежде чем заявить о преступлении. Даже лицеисту известно, что, чем раньше следователь приступит к осмотру места происшествия, тем больше шансов раскрыть преступление по горячим следам. Ведь храмик ограбили еще прошлой ночью, во время первой ночной стражи. У эргра Датара было какое-то объяснение собственной нерасторопности, но Мем с досады пропустил его мимо ушей.
В сопровождении факельщиков они переправились в двух лодках с Рабежа на Чаячий. Для этого от Рыбных Пристаней пришлось спускаться вниз по течению. Чаячий в жизни Столицы занимал столь незначительное место, что у него не имелось даже собственного перевоза, не говоря уже о плавучей переправе или настоящем мосте.
Лодки причалили к обветшавшим мосткам, заменяющим пристань. К ночи стало подмораживать. Туман и облака пара от Публичных бань плыли по воде канала к морю. На небо выкатилась луна, похожая на надкушенную лепешку, света от нее прибыло, и видно стало немного дальше собственного носа.