- Блин, вот по этому я и не хожу на
общественный пляж.
Уже после парилки, когда все
отдыхали в предбаннике, поняв, что отделаться односложными
ответами, типа «война», «судьба» не удастся, тем более в
присутствии такого профессионала как Рябушев. Не стал корчить из
себя невинность и рассказал историю, в стиле Лермонтовского
«Фаталиста». Климин откинулся на лавке и отхлебнув из деревянного
ковшика ледяного кваса начал свой невероятный рассказ.
- Как верно заметил Владимир
Сергеевич, хоть выглядит мое тело несколько непрезентабельно, но ни
одного опасного ранения у меня ни когда не было. Я прошел вторую
кавказскую и стодневную войну безособых последствий, кроме этих,
всего два осколочных и контузия,
– Алексей поднял глаза, как будто хотел взглянуть на скрытое
дощатым потолком небо, – словно Он, лично хранил меня.
На кавказский фронт я попал прямо с
лейтенантских сборов, через месяц после училища. Был определен на
вертолет радиоразведки, вы наверное видели, у него на брюхе
здоровый желтый контейнер в форме расплющенной сигары. Контейнер
этот набит всевозможным шпионским оборудованием, но по большому
счету это просто антенна. Она то и стала причиной той идиотской
истории.
Так вот, из за этой антенны, весь
Кавказ знал – разведка вылетела на работу. Тяжелое вооружение на
машине отсутствовало, по этому,она
пользовалась особой популярностью в качестве мишени. Правда и
достать ее из стрелкового оружия было практически невозможно, на
нее ставили модернизированный движок, позволявший подниматься на
пять километров. Но уж если ее засекали в зоне поражения, то
отрывались по полной. Вот так нас и поймали один раз, уже при
возвращении на базу. Коллектив у нас был молодой, старшему было
всего двадцать пять. Естественно, ни кто из нас пороху не нюхал и
возможность пострелять мы восприняли с диким энтузиазмом. Высунули
стволы из всех щелей и дали бой. Пять идиотов, возомнивших себя
крутыми вояками. Находясь в летящем вертолете, попасть из автомата
в человека прячущегося за деревом – задача почти нереальная. Но это
я понял много позже. А пока поливали свинцом окрестные горы – с
этого момента голос Алексея становился все тише и тише, словно он
уходил внутрь себя, заново переживая произошедшее восемь лет
назад.
После этой краткой стычки мы все
чувствовали невероятную эйфорию, ну как же, понюхали пороха, стали
настоящими мужчинами. Тогда мы и подписали себе смертный приговор -
достали спирт. С алкоголем на войне все было очень просто, ни где
не продавали, но у всех было. Особенно у тех, кто имел возможность
выбираться с фронта. Мы могли.