Военный так вообще вцепился в отсутствие прививки, все
выспрашивал, а мог ли человек не попасть под вакцинацию, а могло бы
не остаться шрамов. Рябушеву пришлось основательно покопаться в
своих знаниях по данному вопросу, чтоб отбиться от настырного
вояки. А вечером он объявил, что отправляется на разведку и всем
надлежит быть готовыми сорваться с места по первому свистку. В тот
вечер он особо тщательно инструктировал всех по поводу поведения в
лагере, особое внимания уделив дозорным. Понадеялся на людскую
сознательность. Как показали последующие события – напрасно.
Утренние события бешенным калейдоскопом промелькнули у Рябушева
перед глазами. Словно услужливое сознание отсекло все ненужное.
Ранний суматошный подъем, короткий, но стремительный бег к реке с
ранеными на самодельных носилках, погрузка на допотопную деревянную
яхту. Начало обстрела он не видел, только помнил, как в предплечье
у Вячеслава появилась стрела, после чего он рухнул на палубу,
потянув за собой хирурга. Дальше были вопли испуганных людей и
глухие удары стрел впивающихся в человеческую плоть, падающие на
палубу тела. Рядом рухнуло чье-то тело и Владимир Сергеевич увидел
смотрящие прямо на него глаза Леночки танцовщицы. Красивые голубые
глаза молоденькой девушки, которые уже ничего не видели. Она умерла
мгновенно, одна стрела вошла чуть выше солнечного сплетения, вторая
точно в сердце.
За свою длительную медицинскую карьеру, он много раз видел
смерть, пару раз пациенты умирали у него на руках. Первый раз,
когда он работал на скорой, будучи еще зеленым ординатором. Второй,
не так давно, и случай был совершенно безнадежный. Но вот убийство
он видел впервые. Нет, конечно за все годы у него были пациенты и
обожженные и изрезанные, избитые, отравленные, каких только не
было, один был даже прошит автоматной очередью. Может для
мегаполиса, с его вечными бандитскими разборками, стрелять из
автоматов в людей является в полнее естественным, но не для тихого
районного центра. Было наверное все. Но не такое. Только что
человек был жив, и вот кто-то взял и убил его, совершенно
незнакомого, который не сделал ни кому ни какого зла.
Сталкиваясь с последствиями чужой жестокости Владимир Сергеевич
оказался совершенно не готов встретиться с ней лицом к лицу. Всякий
раз, вспоминая этот день, ему становилось стыдно за тот период
растерянности, но в тот момент он ничего не мог с собой поделать.
Мысли кружились в стремительном хороводе, не задерживаясь в
сознании. Множество коротких пакетов забили всю нейронную сеть,
наглухо повесив процесс принятия решений.