— Сколько ты еще будешь мучить меня? — шепчу ему в шею, невесомо касаясь губами пульсирующей венки и одновременно растворяясь в мужском запахе, исходящем от его кожи.
У него он особенный. Изысканный. Эксклюзивный. Любимый. С пронзительными нотками древесины, табака и крови. А если вдохнуть поглубже, ты утонешь совершенно в другом аромате, тебя будто обволакивает, волнует и манит чистейший океан. Вот только увидеть его океан не под силу никому. Для всех он опасный гангстер, убийца и псих. Для всех, но только меня никогда не отталкивало подобное.
Дефектная. В который раз убеждаюсь.
Отстранившись от мужа, я снова встречаюсь с его непроницаемым взглядом и, кажется, покрываюсь изнутри коркой льда, однако отступать желания так и не возникает.
Напротив.
Я хочу еще.
Я еще никогда в жизни не была так близка к этому мужчине. Адреналин буквально рассекает собственные вены, вынуждая сгорать от восхитительного возбуждения, из-за которого мне приходится сжать бедра, чтобы заглушить нарастающую пульсацию между ног. Сидя у него на коленях, ощущая грубую ткань мужских брюк, она кажется невыносимой.
Дрожащими пальцами я нахожу завязочки на пеньюаре и медленно тяну за один конец, позволяя шелку соскользнуть к моим бедрам, а прохладному воздуху коснуться обнаженной груди, откуда мгновенно вылетает тихое аханье.
Черт возьми, он еще даже не посмотрел и тем более не прикоснулся ко мне, а я уже задыхаюсь. Особенно когда его глаза неспешно опускаются ниже моего лица.
Секунда, две, три… Я практически не дышу, чувствуя, как Эзио исследует меня своими льдистыми глазами, но мне хватает этой пары мгновений, чтобы соски болезненно затвердели и вытянулись под потемневшим взглядом. И я торжествую, потому что эта темнота становится еще глубже, когда он задерживается на моей груди неожиданно дольше, чем когда-либо раньше.
Я осторожно забираю из его пальцев тлеющую сигарету и, сделав затяжку, тушу ее в пепельнице, ощущая на себе странное, почти осязаемое внимание.
Приближаюсь к губам мужа и медленно выдыхаю в них струйку серого дыма. Мгновение Эзио бездействует, но потом все-таки приоткрывает рот, делая глубокий вдох.
От передозировки головокружительных эмоций я совершенно не ощущаю страха. Хотя стоит признаться, у меня нет уверенности в правильности своих действий. Потому что я не знаю, на какую территорию захожу сейчас и как далеко мне позволят это сделать. Но провокация — единственное, что мне осталось. И, если и эта попытка окажется тщетной, мне придется убить все, что я столько лет пыталась нести в одиночку. Убить часть себя. Свою любовь к хладнокровному монстру.