Боярин взял одну из книг, раскрыл на последней странице, ткнул
пальцем в какую-то надпись – по этой надписи можно сразу понять
кому товар продан – Акинфий с удивлением всмотрелся, в ряду
закорючек он узнал индийские цифры, о которых читал в газете. Счёт
конечно интересный, но разбираться с ним было некогда, так что
теперь он смотрел на надпись как баран на новые ворота. Страхолюд
между тем продолжал – если заметишь, что кто-то в Полоцке нашим
товаром торгует, просто запомни третий и четвёртый знак слева,
скажешь мне, а я с обманщика спрошу виру и твой убыток покрою.
- Выгодное дело предлагаешь, но думаю так, в Полоцке торгуют
люди и побольше меня. А раз ты ко мне пришёл, значит, хочешь
получить что-то лично от меня.
Боярин оскалился, наверное, до своего ранения у него это
означало улыбку, теперь выходил либо оскал, как сейчас, либо
гнусная ухмылка.
– У меня есть там одно дело, исполнить которое я самостоятельно
не могу. Нужен для него честный человек хорошо знающий местные
порядки. Я же, не очень представляю, где этот Полоцк находится, про
остальное вообще молчу. Нужно найти там и доставить мне пятерых
человек, бережно, чтоб волос с головы не упал. Серебро под это дело
с меня. Возьмешься?
- Что за люди?
- Вот, ознакомься, – он протянул несколько исписанных
листов.
Бегло просмотрев, Акинфий облегчённо вздохнул. Странный гость не
требовал брать на щит княжеский терем, дабы выкрасть семью
владетеля, вообще ничего опасного. Всего-то сделать небольшой крюк.
Может конечно возникнуть одна неприятность, интересующих его людей
скорей всего уже давно обратили в рабство или они сами в холопы
продались, но это не беда, дело решаемое. За такой товар много не
запросят, да и платить гость намерен из своего кармана.
- Берёшься?
- Берусь, жди в начале лета, думаю, успею обернуться.
Девка была просто оболденная, этакая средневековая Барби.
Высокая голубоглазая блондинка с косищей чуть ли не в запястье
толщиной. Не смотря на юный возраст, сарафан уже не мог скрывать
приятные мужскому глазу округлости. Не девушка, а просто мечта
любого мужика от пятнадцати до семидесяти. Хотя, по тому, как на
неё смотрит Путимир, возрастные границы мечтателей можно смело
сдвинуть к четырнадцати. Ко всему прочему, первая новгородская
красавица, по совместительству являлась самой завидной невестой в
городе. Ну, ещё и любимой младшей доченькой, в которой отец души не
чаял. Это судя по тому, сколько папа был готов выложить серебра за
новый дизайн её светёлки.