– Всё сказанное верно, но лишь на сегодня, - Олег покачал
головой, - а завтра, глядишь и мне пригодиться. Но это не всё Роман
Глебович, я планирую к концу года увеличить производство бумаги со
стеклом, хочу предложить тебе торговать ими в залесье и Рязани. Что
скажешь?
- Скажу интересно. Однако, сдаётся мне, ты хочешь присовокупить
своё предложение в счёт оплаты за землю, а это уже не так
интересно.
- Окстись, Роман Глебович, посчитай, сколько ты в год имеешь с
той земли. Гривны три, не больше, и то, если холопов твоих поленом
по башке колотить. Да и не серебра, а кун. Серебру там просто
неоткуда взяться. Теперь прикинь, сколько ты получишь, когда твои
приказчики эту грамоту обменяют на рассеянность суздальских
мытарей. За одно лето озолотишься.
- Не всё так просто, – боярин махнул рукой, – последнее время
дела в Залесье вести нелегко. У Андрея все, от собственных братьев,
до последнего смерда по струнке ходят. Года три назад пара умников
пытались с мытарем договориться, так без штанов остались, хорошо с
головой на плечах.
Олег склонил голову на бок, посмотрев с укором – Роман
Глебович!?
- Да ну тебя, змей искуситель, – боярин надолго задумался, явно
собираясь с мыслями, потом неожиданно выпалил, – знаю, спрос на
твои товары постоянно растёт, если желаешь ты дело своё расширять,
могу поспособствовать.
Олег чуть не заорал в голос от такой удачи, но медленно выцедив
воздух сквозь зубы, спокойно произнёс.
– Помнишь, как сказано – не давай в рост брату своему, ни
серебра, ни хлеба. Сам в рост не даю и сам под него не беру. Но
если ты готов разделить со мной все превратности судьбы, войдя со
мной в дело на оговоренных долях, поделив соответственно всю
прибыль и все убытки, тогда нам есть о чём поговорить, – по
загоревшимся хищным блеском глазам собеседника, поговорить было о
чём.
Уже возвращаясь вечером домой с купчей на землю в кармане,
спросил у хмурого Путимира – мой разговор с боярином смог
подслушать?
- Не полностью, с того места где вы сговариваться о новом деле
начали, – буркнул Лёхин воспитанник.
- Как смог?
Начинающий разведчик достал в одном из многочисленных карманов
своего балахона укороченный вариант слуховой трубки, которым
пользовался Сергеевич за неимением стетоскопа – в людскую зашёл, на
лавке к стене привалился, руку с шапкой под голову положил, со
стороны будто сплю. Между ними стена тонкая, из бруса, всё
слышно.