После столь неудачно начавшейся осады, князья решили не
испытывать судьбу. И немудрено, первую же ночь, осаждённые едва не
спалили корабли, одновременно устроили дерзкую вылазку в которой
посекли немало народа. Потом был первый штурм, захлебнувшийся в
самом начале. Во время которого атакующие были встречены тучей
стрел и камней из маленьких пороков. От последних не спасали даже
самые крепкие щиты. Лестницы к стенам смогли подвести только
отчаянные северцы и переяславцы. Но и те, не выдержав флангового
обстрела с башен, быстро откатились. Пороки киевлян метали копья с
широкими серповидными наконечниками, буквально перерубавшими
установленные лестницы. Потом, дерзкий налёт на Залесский лагерь,
во время которого вроде и погибла всего пара человек, но сгорело
чуть ли не половина имевшихся шатров. Тогда князья решили
действовать наверняка. Мало ли какую пакость приготовили им на
стенах воеводы Мстислава. Лучше, пусть их вообще не будет и вои
войдут в осаждённый град как по дороге.
Молодой воин наблюдавший за суетой у развалившегося порока
радостно потёр руки, толкнул своего пожилого соседа в бок.
– Всё, отстрелялся, но башню он удачно сковырнул. Пора бы уже и
на штурм, того и гляди весь город с землёй сровняют, без добычи
останемся.
- Дурак ты Янко, – пожилой лениво сплюнул сквозь дырку в зубах,
– пусть они хоть весь город на щепу переломают. Чай каменюке кишки
не выпустить. А для нас, хуже нет в чужом городе ратиться. Они ж в
нём каждую щель знают, а уж как за свой дом бьются... Да и добыча
твоя, сама по себе опасность несёт немалую. Вот помню, с отцом
твоим, царство ему небесное, когда с Юрием ходили Русь воевать, на
щит взяли городок один. Так ещё бой не закончился, а мы пошли добро
по домам собирать. И насобирали на свою голову. Вломились в дом
побогаче, пока мы с твоим отцом по сундукам шарили, стырь твой
приметил там бабёнку ладную и полез на неё. Разложил уже на полу,
кольчугу задрал, чтоб не мешалась, а она изловчилась, да ему в
открытый низ живота, нож по рукоять загнала.
Старый замолчал, углубившись в свои воспоминания, молодой вскоре
не выдержал.
– Дядько Сеслав, а дальше то, что было?
- Да ничего, прибил я ту бабу, а стырь твой, помер к вечеру.
- Да я не про то, я про добычу.
- Не вышло у нас тогда ни какой добычи, так увлеклись грабежом,
что проспали ковуев Изяславовых. Многих наших тогда посекли, насилу
из города вырвались. Как раз в том бою наш боярин руку-то и потерял
и старший сын у него на тех улицах остался.