***
Утренний свет крался по просторной кухне, укорачивая ночные тени, подрубая им длинные хвосты. Первые солнечные лучи цвета спелого колоса облизывали кромку стола с причудливой вязью по краю и две чашки.Зодчий с туркой у плиты смотрелся по-домашнему. То есть диковато. Ольга подумала о том, что вместо турки воображение рисует в его руке какой-нибудь волшебный жезл или посох.«Дивный арт бы получился. Особенно для того эзотерического клуба».Но лучше всего он, конечно, смотрелся с гитарой, как вчера. Ольга наконец разглядела в свете утра узор на обруче, перехватывающем его волосы: по центру был выгравирован глаз.«Интересно, что он означает?»Она неожиданно поняла, что если бы мысли о друзьях не засели в голове якорем, она бы пялилась на него, по-идиотски открыв рот.– Хочешь кофе? – Зодчий разлил кипяток по чашкам.– Терпеть не могу кофе. Никогда его не пью.– Почему? – Он горький. Тошнит от него.– Что за гадость ты пьёшь? Вот, попробуй, – он налил из турки ароматную тёмную гущу и поставил на стол свежий каравай, сыр, масло.Ольга положила две ложки сахара в чашку и задумчиво размешала.– Где твои архаровцы?– Кто?– Ну, охранники. Двое из ларца одинаковых с лица.– Они – стражи. Патрулируют границы сумрачного мира. Проверяют надёжность защиты. Чтобы я сегодняшней ночью не обнаружил в кухне толпу туристов с фотоаппаратами. И, знаешь... сегодня ночью они почуяли только трёх человек. Не тебя. Как думаешь, почему?Ольга отпила горячего кофе. Вкусно. Тепло разлилось по горлу, протягивая ниточки к разрозненным мыслям, распутывая их, причёсывая.– Потому что я – идиотка... – вздохнула она, стараясь не смотреть на него. – Надо было заколдовать этого Тёмного! В жабу его превратить!– Ты обладаешь какой-то тайной силой? – прищурился Зодчий. – Тогда почему не защищалась, когда я читал твои воспоминания?Ольга рассказала про паука и искорки на пальцах.– Если бы ты колдовала всю жизнь, это был бы дар, – протянул Зодчий, потирая подбородок. – Ты бы знала, что эта сила у тебя есть и как управлять ею. А значит, ты совсем недавно получила нечто... нечто, с чем непонятно, как обращаться, что делать.Ольга допила остатки кофе и стукнула чашкой по столу, едва не отбив донышко.– Уж не бессонницу ли мою ты называешь этим, мать его, «чем-то»?Зодчий отставил кофе и уставился на неё так, будто заметил внезапно выросшие заячьи уши.– Так ты не спишь... дай угадаю, с той ночи ты не спишь! Ты – Неспящая!И тут Ольгу прорвало. Она не знала, что за два года внутри скопилось столько... столько отчаяния от невозможности нормально заснуть.– Скотина! – прошипела она. – Это из-за тебя всё! Ты во всём виноват! Ты! Ты хоть знаешь, каково это, когда не можешь уснуть? Не можешь отключиться хотя бы на час, чтобы не думать ни о чём? Можно просто спятить от постоянных ненужных мыслей! Они жрут тебя, как голодные акулы в открытом море! И каждое утро от тебя остаётся голый скелет! Который как-то должен жить дальше…– Знаю, – невозмутимо кивнул Зодчий. – Потому что я тоже Неспящий.Ольга на минуту замерла, глядя в его глаза. И будто видя все те ночи, когда он тоже смотрел в потолок, изучая трещину, которая, извиваясь дорогой сна, вела к окну.– Сколько не спишь ты?Улыбка тронула узкие губы Зодчего.– Двести восемьдесят семь лет.– Чего? – Ольга зажмурилась, пытаясь представить себе это. – Ты – не человек? Кто ты такой?– Я был человеком, – неохотно отозвался Зодчий бросил в пустую чашку пристальный взгляд. – А ну-ка дай свою.Ольга исполнила его просьбу и заглянула на донышки, которые он рассматривал с озадаченным видом. Кофейная гуща сложилась во вполне различимый рисунок: в его чашке мужская фигура в профиль, да ещё и с эрегированным членом. А в её – обнажённая женщина изогнулась в призывной позе.Ольга отпрянула, чувствуя, как горят уши.– Хороший у тебя кофе. С добавочками.