Шпионить в маленьком средневековом
городишке было одно удовольствие – ночная жизнь имела место быть
только внутри одного-единственного кабака, совмещённого с
гостиницей. Никакого освещения на улицах, наверное поэтому праздно
шатающиеся граждане отсутствовали в принципе. Первое и единственное
освещение он обнаружил около здания, отмеченного Путимиром как
казарма, расположенного рядом с воротами. Рядом с дверью был
выложен очаг, где лениво трепыхался язычок пламени. Около него, в
позе роденовского мыслителя, сидел индивид с топором, время от
времени подбрасывающий в пламя тонкие сучья. Олег усмехнулся. И
правда, мыслитель, только бородатый, как сам Роден. У левой
воротной башни в стену было вделано крепление для факела, в
настоящий момент пустовавшее, но возможность надо учесть на
будущее.
Пользуясь беспечностью караульного у
костра, Олег подобрался к воротной башне. Дверь оказалась
приоткрыта, а внутри слышался неторопливый разговор. Плохо, народ
не спит, а он-то рассчитывал на полный расслабон в гарнизоне. Оп! А
это что за безобразие? Он услышал на стене тихий скрип с
последующими шагами и залёг у подножья башни. Человек на стене
что-то сказал мыслителю у костра и засмеялся. В ответ тот пробурчал
что-то в бороду и тоже усмехнулся. Тот, кто на стене рассмеялся,
выдал длинную тираду, окончившуюся опять смехом, мыслитель снова
пробурчал ответ. Так продолжалось минут пять, затем послышались
шаги, скрип, а потом и хлопок двери – видимо смешливый зашёл в
башню. Понятно, почему его не засёк Путимир; со стороны боевая
площадка не видна, а смена постов происходит без выхода на улицу.
Поэтому пост в башне не засекли и они вовремя дневного наблюдения.
Опять плохо, оттуда отлично контролируются подходы к воротам и
пространство перед казармой. Значит придётся начинать захват с
неё.
Не став испытывать судьбу разведкой в
казарме, Олег медленно переполз в сторону, пока между ним и башней
не оказался дом. Только тогда он позволил себе встать на ноги и
продолжить движение перебежками от одного строения к другому, пока
не достиг нужного места. На этот раз он решил понаблюдать за жизнью
злачного места, спрятавшись у него на заднем дворе. И не зря, там
оказался колодец, не отмеченный Путимиром на плане. Что ж, судьба
ему благоволит – в смысле, колодцу – войдёт в анналы истории как
место первого применения химического оружия. Ха-ха, ещё раньше
Ивана Законодателя; он его, вроде, первым из русских полководцев
применил, и тоже при осаде Риги.