-Не понял, Гриша, но сделаю! -шагнул к брату Алексей.
Они обнялись.
-Нет, Гриша, так дело не пойдет! Я с тобою
еду! - передумал Алексей.
Григорий натянул шляпу с пышным плюмажем белых перьев и
крупным шагом пошел на выход.
Пока
добиралиськ
Зимнему, Орлов гнал дурные мысли, пытался найти оправдание, но все
заканчивалось тем, что клял себя на чем свет стоит.
«Поделом мне любое наказание! Стыдно так заканчивать свой
путь. А какой взлет! Какие мечты были. Эх, Гриша, вышвырнут тебя, в
лучшем случае, не на плаху или каземат к царевичу, а в имении и
будешь там водку кружками хлебать до конца своих дней!»
Алексей сидел в карете напротив и все время порывался
поговорить, успокоить, найти выход, но старший брат отмахивался, не
желая ничего обсуждать. Когда карета остановилась, он все же успел
сказать, как ему казалось, главное:
-Я не дам им тебя арестовать, знай, нападу.
Отобьемся!
Григорий мотнул головой:
- Не суйся! О братьях подумай!
У дверей кабинета он задержался, не решаясь войти, снял
шляпу, покрутил, помял в руках, прикидывая, что сказать, только
мысли все разбежались.
Поручику надоело переминаться с ноги на ногу, он и сделал
решительный жест —постучал, получил разрешение
войти, распахнул створки дверей и вошел к государыне.
Орловшагнул следом.
Екатерина стояла у окна, бледнее, чем обычно, успел
заметить Орлов и быстро отвел глаза, упереввзглядв пол.
- Ваше Императорское величество, Его Сиятельство граф
Григорий Григорьевич Орлов доставлен! - после слов поручика
прозвучал звук шпор, который резанул, заставив распрямить графа
плечи и снова посмотреть на Екатерину.
- Ступайте! - тихо произнесла императрица, продолжая
стоять.
«Я должен что-то сказать?.. ИлисначалаКатя?.. Молчит, смотрит… Черт, не знаю,
что делать!» - метались мысли в голове Орлова, он рискнул поднять
глаза, решив, чему быть, того не миновать.
А Екатерина продолжала молчать и смотреть на
Орлова.
- Катя… - решился и тут же замолчал Орлов.
- Слушаю, - ответила она тихо и как-то равнодушно, но
мужчина молчал.Екатерина скрестила руки на груди,
вздернула подбородок и подождав, добавила с иронией: - Да вы,
батенька, трус…Как нашкодивший кот…
Частичную справедливостьэпитетовон тут же признал, но в целомсказанное задело. Граф покраснел и засопел,
заливаясь краской гнева. Стыд куда-то испарился. Боязнь тоже отошла
в тень. И его прорвало: