, —
спокойно заметил я, не обращая внимания на верещащего от боли
практика. — При свидетелях, надо сказать. Так что, есть что
добавить?
Лакост большой храбростью, видимо, не отличался. Оглядевшись,
словно бы в поисках поддержки, он увидел лишь неспешащих
вмешиваться работников Арены и её посетителей.
— Разбирайтесь сами. Однако напоминаю — убийства в черте города
караются по всей строгости законов военного времени. Даже если их
совершит гражданин и Игрок Российской Федерации, — зло
бросил он, собираясь уйти, но тут вор, поняв, что его собираются
оставить наедине со мной, испуганно заорал.
— Кошелёк твой у него! — тыкнул здоровенный практик, чьё
поведение так не вязалось со внешностью, в Лакоста. — Я просто
выполнял их приказ!
— И знаете, я ему даже поверил. Но вот только тут вступало в
силу то обстоятельство, что он, Лакост, тоже был гражданином и
Игроком РФ. Причём не просто обывателем, как я в этом городе, а
представитель, так сказать, оккупационной администрации. И одно
дело защищаться от его посягательств, тем более при свидетелях, и
совсем другое — лезть первым. Мне было по силам скрутить его в
бараний рог и забрать своё, но такое мне не простят. Прилюдно
ловить за руку на подобных грешках — тут уж руководство Клинков из
принципа сделает так, что бы я с пинком под зад вылетел из города.
Те же правила и обстоятельства, что не позволяли им сейчас не
слушая моих объяснений сотворить со мной что угодно, не позволяли и
мне перегибать палку.
Мы с Лакостом взглянули в глаза друг-другу. И я постарался
вложить в свой взгляд всё, что думаю о нём, его мелких трюках и их
организации в целом. А так же обещание того, что при случае
обязательно сведу с ним счёты. И мужик, не выдержав, отвёл взгляд.
Слабак. Неудивительно — что ещё ждать от персонажа, получившего
своё прозвище за пристрастие к худшему из наркотиков — крокодилу?
От этой дряни люди за полгода-год сгнивали заживо.
Тем не менее, в слух я сказал совсем иное.
— Сказки рассказывать будешь своей мамаше, утырок, — дал я ему в
зубы, заставляя заткнуться. — Проваливай, пока я добрый.
Отшвырнув его, как мешок мусора, далеко в сторону, я зашагал к
ближайшему свободному кругу. Вся территория Арены была разбита на
сектора, в каждом из которых стояла палатка с целителями, где
латали получивших травмы бойцов, и площадки для боёв. Круглые арены
по три десятка метров в диаметре, усыпанные песком и укреплённые
простенькими защитными куполами, не способными выдержать серьёзного
удара, но вполне годящиеся для того, что бы гасить ударные волны
столкнувшихся техник.